Источник: Sputnik
Почему жить без политики нельзя, как толерантность ведет к преступлениям, в чем грешна оппозиция — об этом и еще многом интересном читайте в интервью с российским православным политологом Еленой Жосул.
Будучи политологом по образованию, кандидатом политических наук и глубоко верующим человеком, Елена Жосул всю свою профессиональную жизнь занимается вопросами взаимоотношения религии и общества, анализируя проблемы общества сквозь призму ценностей Церкви.
Незнание политики не убережет от лукавого
– Елена, вы говорите, что политика может быть и от Бога, и от лукавого, и призываете верующих интересоваться политикой, чтобы за них не принимали решения люди неверующие. Но ведь это же можно адресовать не только верующим?
— О гражданской позиции верующих мирян я сужу по социальным сетям, блогам, форумам — часто обнаруживаю принципиальную, в каком-то смысле показушную аполитичность, индифферентность, равнодушие, даже брезгливость к миру политики.
Я как человек, занимающийся политикой непосредственно, как ведущая социально-политического ток-шоу на канале “Спас”, считаю, что это позиция пораженческая. Если мы будем равнодушно относиться к политике, мы будем от нее зависимы, потому что будут приняты законы и установлены нормы, чуждые нашим интересам и правилам.
Это как “не хочешь кормить свою армию, будешь кормить чужую”, “не хочешь интересоваться политикой — она заинтересуется тобой”.
Доверять — хорошо, но нужен контроль
– Присуще ли власти такое качество, как нравственность?
— Конечно. Фактически на протяжении всей истории существования государств нравственные нормы в той или иной степени присутствуют в структуре государства. В монархии главный образчик нравственности и человек, на которого смотрят как на нравственный идеал, — конечно, монарх. В республике и демократии нравственность распылена и сконцентрирована в том органе правления, который принимает ключевые решения.
– Есть ли некий критерий, который определяет границы нравственного личного поведения человека у власти?
— Тут, я думаю, мы неизбежно подходим к вопросу общественного контроля: способно ли само общество в конкретном государстве адекватно следить за собственной властью, если это не сакральная форма правления, как монархия, когда власть дана Богом и с монарха существует отдельный спрос.
Если мы говорим о демократическом обществе, то оно должно давать власти по рукам, если власть переходит за установленные в этом демократическом государстве рамки. Очевидно, что человек у власти, который ворует, пользуется своим служебным положением в личных целях, должен быть изобличен, осужден, наказан за поведение, которое нарушает нравственные нормы конкретного общества.
Здесь вопрос и к обществу тоже: способно ли оно контролировать нравственность собственной власти и бить по рукам за отклонение от нее.
– По мнению многих ученых, при модернизации государства, которое только вступило на путь движения к индустриальному обществу, демократизация зачастую порождает коррупцию. Как в таких условиях бить по рукам и кто конкретно это должен делать?
— Это болезненный вопрос, и не только для России. Я в своей студии пытаюсь обсуждать эти вопросы, но они повисают в воздухе. Мне никто из экспертов, умных ученых, не может сказать, что делать. Что делать, например, с изобличаемыми детьми чиновников, которые откровенно воруют из бюджета и через различные схемы занимаются “распилом” денег и которых не наказывают? Где-то в другой стране это было бы чревато пожизненным исключением из политической элиты и тяжелым наказанием.
Кому машина — не средство передвижения
– Но ведь нравственный человек не станет воровать — и неважно, будь то чужой карман, финансы предприятия или бюджет страны?
— Безусловно. Причем, если человек нравственный, а тем более воспитанный на религиозном знании, он не станет воровать не потому, что боится наказания, а потому что знает, что есть высший суд — Бога. Я боюсь, что у нас сегодня во власти людей, которые нефальшиво, непритворно пропитаны нравственными ценностями, очень мало. Я даже не уверена, что есть шанс перевоспитать нынешних чиновников.
То, что сегодня делает церковь, занимаясь религиозным воспитанием и разговором о нравственности, — это работа на будущее, для следующих поколений.
Очень многие, даже те, кто жертвует огромные суммы на строительство храмов и выстаивает демонстративно на праздничных молебнах в первых почетных рядах в кафедральных соборах по регионам, на самом деле закоснели до такой степени, что оказывается неудивительным, что в какой-то момент их ловят на левых сделках. И об этом надо говорить, называя имена.
– В адрес церковнослужителей часто летят упреки в получении сомнительной собственности в виде больших территорий земли, дорогих особняков, в участии в коррупции. Как вы прокомментируете это?
— Во-первых, конечно, на каждый случай надо смотреть отдельно. Во-вторых, у меня есть такой критерий: если земля, имущество монастыря или прихода используются в интересах церкви и общества (например, открывается дом для сирот или дом для мам) — это один вопрос; если, например, земля монастыря распродается под коттеджи — это другой вопрос.
Есть сфера, где я даже готова выступить за определенный имущественный ценз, — это личная роскошь священнослужителей. Я вижу, насколько неоправданно дорогие машины мешают имиджу церкви, когда на них ездят священники.
Одно дело, когда церковь в деревне, где нет асфальтированной дороги и на легковушке по ухабам не проехать, а по службе необходимо посещать множество мест и людей — нужна машина с большей проходимостью. Но если какой-нибудь люксовый автомобиль за несколько миллионов рублей священнослужителю подарил губернатор или спонсор — пеняй на себя. Это неправильно.
– К тому же на какие деньги этот подарок сделан — из местного бюджета или личного дохода губернатора.
— Да, тоже непонятно. И зачем брать дар, происхождение которого откровенно сомнительно?
Лет пять-шесть назад один из наших митрополитов предложил договориться о максимальной планке стоимости автомобилей, на которых могут ездить священники. Я помню настроения в кругах священников — хоть бы пронесло, хоть бы про это предложение забыли. В итоге это заявление так и осталось популистским и ничем не закончилось. Но я нахожу в этой идее много разумного, поскольку светских людей смущает сформированный стереотип “попа на мерседесе”.
Этот стереотип застилает людям глаза и мешает увидеть замечательных сельских батюшек в залатанных рясах и на запорожцах, которые делают очень много полезного, важного, нужного для людей. Ими полна сегодня Россия. Эти батюшки восстанавливают не только храмы, но и села рядом, открывают фермерские хозяйства, мужиков пьющих вытаскивают в нормальную жизнь. Но люди видят “попов на мерседесах”.
Один негодяй в рясе после какого-нибудь церковного банкета, выпивши, въехал в столб или, не дай Бог, сбил какую-нибудь старушку — это все получает информационное распространение, и у людей в головах возникает перекос в оценке.
С каких грехов начинается предательство
– Тогда вопрос в том, что с отдельного случая оценка переносится на все явление целиком. Это похоже на манипуляции с информацией, когда оппозиция, например, обличая проворовавшегося губернатора, клеймит и все государство, и армию, и президента. Подобное обращение с информацией — нравственно?
— Очень интересный вопрос. За такой склонностью человеческой природы к следованию определенным клише, стереотипам и штампам кроется очень много подспудных грехов. Во-первых, это нежелание слушать другого человека, вести диалог, принимать альтернативную точку зрения. Во-вторых, это лень. Очень легко проглотить то, что тебе разжевали и засунули в рот — не надо самому трудиться над тем, чтобы разобраться в чем-то.
Удобно следовать за чужим мнением, не включая собственную голову, не включая трезвомыслие. В обилии информации люди полностью растворяются и живут автоматически.
Автоматизм — страшное дело, разрушающее духовную природу человека. И сегодня часто говорят об осознанности — нахождении здесь и сейчас. Одна из добродетелей христианина — трезвомыслие — это то, чего человек может достигать в процессе молитвенной практики, поскольку православная литургия — это здесь и сейчас. А трезвомыслие — это призвание человека-христианина разобраться в конкретном случае самому, не закрываться от информации, понять, допустимо ли переносить оценку с частного на целое.
– Например, сотрудник полиции получил взятку, и кто-то сделал вывод, что вся полиция продажна и коррумпирована. А кто-то подхватил эти оценки и убежденно передает их дальше. Что здесь с точки зрения нравственности?
— Здесь мы неизбежно приходим к вопросу об осуждении — “не судите, да не судимы будете”. Не судите, потому что вы не знаете контекста. Только Бог знает всю полноту обстоятельств. К тому же это грех, в котором часто исповедуются. К этому греху склонна женская природа — сплетни, преувеличения. Этот грех очень по-разному проявляется.
Что касается профессии журналиста, то в этом смысле мы ходим по тонкому льду, тому пространству, где и хирургическая точность нужна, и постоянная память о том, что твоя работа, твои слова подспудно влияют на очень большое количество людей. К вопросу о нравственности здесь слова Христа — “кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской” — опасность для журналиста. Если он в своей работе в каком-то месте сфальшивил, натянул, исказил, недоговорил, соврал, он тем самым для очень многих людей изменил реальность.
– В передаче “До самой сути” вы поднимали тему дела Ивана Голунова. Одновременно в эфире радио “Комсомольская правда” историк, политик Николай Стариков в связи с тем же делом отмечал, что использование ареста Голунова для очернения правоохранительных органов государства, тем самым расшатывания основ государства, — тоже преступление. Но почему об этом никто не говорит и никто не отвечает за это деяние?
— Я совершенно с этим согласна. Это очень трудно достижимый баланс в попытке установить справедливость и защитить интересы государства, не пошатнуть его авторитет, что самое главное в подобной ситуации.
Мы долго думали, брать нам эту тему или нет. Мы понимали, что дело Голунова “не объедешь”, потому что о нем кричат абсолютно все.
Канал “Спас” подчинен Московской патриархии и, разумеется, идеологически отстаивает интересы государства, его институтов, страны. И как здесь не быть откровенно пропагандистским с одной стороны, и с другой — стараться говорить про отдельные постыдные вещи — коррупцию, должностные преступления? Это, наверное, к вопросу “порицаю грех, но не грешников”: грех как язву вижу, вычленяю, осуждаю, но при этом с милосердием отношусь к личности того, кто опустился до этого греха.
От безнаказанности до преступления
– Нет ли опасности в толерантности? Разве приятие или прощение малого проступка не приводит к тому, что безнаказанность открывает дорогу к преступлению?
— У толерантности, безусловно, должны быть определенные пределы, потому что чрезмерная толерантность входит в противоречие с понятием иммунитета: толерантность ослабляет иммунитет, и организм становится открытым к любым внешним инфекциям-воздействиям. В итоге организм начинает изнутри разрушаться и постепенно погибает.
Это аллегория, которую можно перенести на жизнь государства, общества, семьи, отдельного человека. Конечно, здесь необходим баланс. Необходимо понимать: мы продолжаем проявлять христианское человеколюбие к другому и его праву быть другим, или мы уже отступаем от своих принципов, заповедей Христа, предаем собственную веру.
– Если государство как единый организм становится слишком толерантным по отношению к своим отдельным составляющим элементам, которые покушаются на его целостность, оно должно бороться?
— Разумеется. Это об общественной морали — до какой степени мы готовы в нашем обществе быть толерантными к нормам, которые нам навязываются этническими, религиозными, культурными, политическими меньшинствами, которые хотят жить по своим нормам. Но вопрос: если эти нормы выходят за рамки сообщества, не разрушают ли они принципы жизни большего сообщества — государства?
Любая толерантность должна контролироваться с позиции собственной совести.
Лет десять назад на Рождество у нас была вечеринка, на которой собрались журналисты, связанные с религиозной тематикой. С нами был известный протоиерей Всеволод Чаплин, который каждому из собравшихся адресовал персональное поздравление. И мне он тогда сказал: “Лена, я вам желаю, чтобы все, что вы будете делать в вашей профессии и что вы будете узнавать о жизни Церкви, о жизни людей внутри Церкви, не разрушило бы вашей искренней веры”.
И я это пожелание запомнила на всю жизнь. Я благодарна за то, что мне удается любить Церковь и в то же время не бояться какой-то неприятной информации о ней, не позволять этой информации искажать мое собственное мнение о своей святыне.
Хочется пожелать людям сохранять этот баланс во всем — не только в отношении веры, но в отношении к своему окружению и государству.