Источник: РИА Новости
Англиканская церковь отменила тайну исповеди. Теперь священники могут доносить на верующих в правоохранительные органы. Это вызвало волнения и споры в христианском мире. О том, на чьей стороне должны быть клирики и могут ли отменить тайну исповеди у православных и католиков, — в материале РИА Новости.
Компромат на паству
Скандал в Англиканской церкви начался из-за одной фразы. Cвященников Кентерберийской епархии, главной в Церкви Англии, обязали ее произносить перед исповедью.
“Если в своей исповеди вы затронете любой вопрос, вызывающий обоснованную тревогу по поводу безопасности и благополучия вас самих или любого иного лица, я должен передать эту информацию в соответствующие государственные органы. Это значит, что я не могу сохранить ее в тайне”, — предписывает теперь предупреждать прихожан инструкция.
Пресс-служба епархии пояснила, что документ готовился около трех лет и его цель — защита духовенства “от морально или юридически компрометирующих ситуаций”. Дело в том, что сейчас представители Церкви Англии привлекаются по 3300 правонарушениям сексуального характера. И спущенная священноначалием “директива”, по сути, служит мерой “превентивной защиты”, ведь только в прошлом году СМИ и ряд общественных деятелей обвиняли в укрывательстве педофилов самого архиепископа Кентерберийского — духовного главу Церкви Англии.
Впрочем, многие священнослужители недовольны новшеством. Прежде всего, потому, что нарушение тайны исповеди, по их мнению, полностью лишает смысла весь обряд.
“Предписание Кентерберийской епархии не является каноническим. Принятая формулировка не выдерживает никакой критики”, — отмечает в интервью изданию Christian Today профессор богословия Оксфордского университета Робин Уорд.
Спор вокруг тайны исповеди ведется и в католической церкви. Повод тот же — многочисленные педофильские скандалы. В прошлом году, например, в сексуальном насилии обвинили кардинала Джорджа Пелла, третьего человека в Ватикане. Тогда в Австралии жертвы кардинала и других священников призвали папу римского реформировать институт исповеди, дабы нельзя было покрывать педофилов.
Исповедь перед всем миром
Таинство исповеди существует в христианстве изначально. Согласно Евангелию от Иоанна, явившись после воскресения апостолам, Христос дал им власть отпускать грехи. Суть таинства в том, что кающийся должен прийти на исповедь, назвать свои грехи священнику с твердым намерением изменить свою жизнь, тогда клирик читает над ним разрешительную молитву. Священнослужитель, согласно канонам, выступает в этом обряде лишь свидетелем.
Впрочем, в первые века христианства верующий признавался в проступках перед всей общиной. И в зависимости от тяжести греха ему назначалась епитимия (церковное наказание). Как правило, это было временное отлучение от причастия, то есть, по сути, исключение из жизни общины.
“Возникновение тайной исповеди, судя по всему, связано, во-первых, с увеличением числа новых членов церкви, среди которых далеко не все были готовы публично говорить о своих грехах (практика публичной исповеди, согласно историкам, окончательно исчезла в IX веке. — Прим. ред.). А во-вторых, тут повлияло монашество. Если раньше грех понимался как тяжкий проступок, и, следовательно, надо было бороться только с ним, то теперь считается, что надо бороться и с причиной греха — страстью, неправильным состоянием души. А борьба со страстью как раз и есть некая совместная внутренняя работа духовника со своим чадом”, — рассказывает декан богословского факультета Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета протоиерей Павел Хондзинский.
Когда закон не указ
Сейчас тайна исповеди во всех православных церквах и в Римско-католической церкви строго соблюдается. И что удивительно, это как раз тот случай, когда клирикам светский закон действительно не указ.
“Даже в целях помощи правоохранительным органам священнослужитель не может нарушать тайну исповеди или иную охраняемую законом тайну (например, тайну усыновления). В своем душепопечении о заблудших и осужденных пастыри, через покаяние узнав сокрытое от следствия и правосудия, руководствуются тайной исповеди”, — говорится в Основах социальной концепции Русской православной церкви.
Милосердие или укрывательство?
Неужели священники укрывают преступников? Конечно, нет, они видят свою задачу только в том, чтобы заставить человека как можно скорее встать на путь исправления.
“Если исповедуемый будет думать о том, что сказанное им не сохранится в тайне, это станет непреодолимым препятствием на пути искреннего чистосердечного раскаяния. Если речь идет о подготовке преступления, я считаю, священнослужитель может и должен способствовать пересмотру человеком своего преступного замысла”, — объясняет заместитель председателя Синодального отдела Московского патриархата по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ Вахтанг Кипшидзе.
Если человек уже совершил преступление, то священник “способен сподвигнуть кающегося к тому, чтобы он понес и предусмотренное законом наказание”. Ведь раскаяние, по словам представителя РПЦ, не освобождает от уголовной ответственности, и “любой священнослужитель прекрасно об этом знает и может убедительно растолковать это исповедующемуся”.
“Если же священнослужителя обяжут доносить в правоохранительные органы по закону, никакой преступник никогда не пойдет к нему с искренним признанием в содеянном”, — добавляет он.
© РИА Новости / Виталий Белоусов
Аналогичной позиции придерживается и католическая церковь. Тайну исповеди нельзя нарушать ни при каких обстоятельствах, подчеркивает генеральный секретарь Конференции католических епископов России священник Игорь Ковалевский.
“Тайна исповеди — так называемое естественное право человека. А естественный закон никому неподвластен. Когда ко мне обращается человек, я беру на себя обязательство хранить тайну исповеди. И никто не заставит меня нарушить ее. Но есть ситуации, когда я могу на исповеди призвать кающегося самому явиться с повинной”, — говорит он.
Инструмент спецслужб
Тем не менее общественно-политические реалии сказываются и на церковных обрядах. История с Англиканской церковью — лишнее тому подтверждение. В России, например, в XIX веке священник, узнавший от исповедуемого о готовящемся преступлении против государственных лиц, был обязан сообщить об этом в полицию. Правда, только в том случае, если его увещевания не подействовали.
В советское же время священники в глазах спецслужб были инструментом решения политических задач. “Путем угроз, шантажа и иными безнравственными способами их пытались склонить к доносительству. Однако, думаю, далеко не все священнослужители шли на поводу у атеистического режима и раскрывали тайну исповеди. Таких, полагаю, было меньшинство. И свидетельством тому огромное количество людей, которые были тайными христианами и исповедовались у своих духовников”, — отмечает Кипшидзе.
В современной России тайна исповеди охраняется законом. Даже вызвавший широкий общественный резонанс закон о “несообщении о преступлении” из “пакета Яровой”, по словам священнослужителей, делает для церковного таинства исключение.
“Для священников предусмотрена возможность не давать свидетельских показаний”, — отмечает Ковалевский.
Православные и католические клирики напоминают, что исповедь — одно из семи церковных таинств, через которые верующим незримо передается благодать божия. А Бог, согласно христианскому учению, вечен. Поэтому никакие веяния времени не изменят уникальный многовековой церковный порядок древнейших христианских конфессий.