Прежде всего хочется сказать, что верующие – это тоже люди. Люди, которые хотят, чтобы их дети жили счастливо, получили хорошее образование, которое смогло бы им впоследствии доставить кусок хлеба. Они хотят, чтобы их родители были накормлены, жили в тепле, могли получать достойную пенсию и нормальную медицинскую помощь, чтобы они не унывали, не чувствовали себя обделенными и униженными.
Фото Сергея Рыжкова
Это люди, которые тоже хотят чувствовать себя людьми, способными купить качественную пищу, хорошую одежду, надежную технику для дома или для себя, а накопив денег, могли позволить себе купить квартиру или машину. Это люди, которые тоже болеют и хотят получать достойное лечение, без необходимости унизительно занимать деньги у других на лекарства и операции.
Чем отличаются верующие люди от неверующих? Разве тем, что они могут чуть-чуть больше потерпеть лишения, недостатки и страдания свои или окружающих. Они могут найти утешение в Боге, в молитве, в чтении Святых Отцов. Правда, таких все меньше, не только на Донбассе. Но и к этим, казалось бы, всем очевидным и естественным способам утешения своего разрывающегося от скорбей сердца и мятущегося от тесных условий жизни ума, как правило, приходят после долгого и мучительного ропота на всех и на вся, после погружения в гнетущее уныние и съедающую последние силы печаль.
Хотя вполне известны и понятны простые слова Валаамского старца:
«Вот, ваша контора не так давно ликовала, веселилась, ели, пили и танцевали. И через некоторое время пришла грозная туча, грянул гром, и сослуживцы упали духом. Возобладало уныние, некоторые даже чуть не заболели, и мирская философия не помогла. Но духовная философия о подобных случаях толкует совсем иначе: не малодушествовать, но верить в Бога и в Его святой Промысл, в то, что Господь попускает разные неприятные случаи ради нашей пользы».
Фото Сергея Рыжкова
Почему мы не можем сразу найти утешение в Боге? Потому что все стали очень слабыми, малодушными, в том числе и верующие. Не случайно разводов в верующих семьях также много – да, их меньше, чем в неверующих, но их много…
Верующий человек на Донбассе тоже устал от изматывающей войны. Чем ближе он живет к линии фронта – тем тяжелее, острее чувствуется эта усталость, порой переходящая в депрессию и, как следствие,— катастрофическую потерю гемоглобина в крови.
Верующий человек со скорбью читает очередные ежедневные сводки: «погиб военнослужащий», «сгорел дом», «ранена мирная жительница»… И отличается от неверующего только тем, что, прочитав, вздохнет к Богу о новопреставленном воине, о укреплении оставшихся без крова, о скорейшем выздоровлении увечных.
Верующий человек на Донбассе, как и неверующий жаждет одного, чтобы наступил, пусть очень худой, но мир. Пускай обе стороны стоят, где стояли, но пусть больше не стреляют, не убивают, не калечат, не разрушают. Об этом его ежедневная молитва.
Также специфическая скорбь верующего человека на Донбассе – тоска, что он не может, как раньше запросто посетить любимые святые места – Святогорскую, Почаевскую или Киево-Печерскую Лавры и поклониться дорогим мощам святых, обновиться духом и ревностью в богоугодной жизни. Подобная роскошь доступна немногим по цене, но прежде всего по трудности пути. Переезд через линию разграничения может занимать до 6-7 часов. Для пожилого человека – это адские муки, а, возможно, и предсмертные часы, что уже неоднократно случалось.
Фото Сергея Рыжкова
Недавно стал свидетелем разговора одной бабушки с молодым человеком. Бабушка глубоко верующая, постоянно сосредоточенная в себе, постоянно углубленная в молитву, возможно даже тайная монахиня – всегда спокойная, встретит с улыбкой, ободрит словом или даже жестом, – никогда в гневе я ее не видел. Эта бабушка просила молодого человека помочь оформить пропуск через линию разграничения. Она хочет попробовать восстановить заслуженную ей пенсию. Терпела 3 года. Больше терпеть не может. Этот случай о многом говорит.
