Источник: Православие.RU
Когда в очередном городе он заходит в гримерку, которая на ближайший гастрольный месяц должна стать домом, то первым делом из большого клетчатого чемодана достает… иконы. Аккуратно расставляет их на столике, рядом – подсвечник, затем из багажа переезжает маленький магнитофон и кассета с церковными песнопениями. Так обычная гримерка превращается в место молитвы. Здесь самый известный клоун современности по несколько раз на дню будет просить у Бога здоровья близким, мира и благополучия стране, а себе – сил, чтобы снова выйти на арену. И Бог улыбнется ему тысячами зрительских глаз…
Евгений Майхровский – великий клоун, сам Леонид Енгибаров ему как-то напророчил большое будущее. Он так и сказал, глядя на начинающего коллегу: «Теперь я могу умирать спокойно». И умер, передав свою осень в хорошие руки.
Амплуа Майхровского – клоун-лирик. Это не банальные шутки и фокусы, это клоун-рыбак, он закидывает невидимые крючки грусти и радости в зрительские души. Делает это быстро и просто, так, по крайней мере, всем кажется — и никто даже не догадывается, что этому доброму клоуну почти 80 лет.
Но нет возраста у того, кто своими представлениями равняет взрослых и детей – смеются одинаково все. И все одинаково, затаив дыхание, болеют за клоуна, когда тот с собачкой на шляпе балансирует на переходной лестнице. И когда он гипнотизирует гусей. Да, гусей, подходить к которым ни один артист в мире даже не отваживается, а наш Майхровский выделывает с ними немыслимые трюки! Когда в восьмидесятых он разрабатывал дрессуру этих птиц, они его чуть до смерти не заклевали. Теперь он с ними на ты, зрители смеются, а чего этот смех стоил – Майские хлопоты.
Были времена, когда лирика Мая зрители не понимали. Его репризы казались уж слишком грустными. Тот же гусь раньше умирал. Майхровский тут был не причем, это Чехов придумал (реприза готовилась для спектакля по рассказу «Каштанка»), но дети с мамами плакали. Пришлось клоуну переиначить классика – сказать, что гусь заболел, но и тогда глаза у всех остались на мокром месте. Решил Май еще больше провиниться перед Антоном Павловичем – гусь в финале с тех пор просто засыпает. Дети довольны, Чехов – простит.
Или вот еще печальный номер из богатой коллекции Майхровского. На арену на задних лапах выходил небольшой пушистый пес, на нем был фрак с бантиком, цилиндр, в зубах – курительная трубка, за ним шел Май с трубой. Дойдя до микрофона, бликующего в световом луче, клоун начинал играть «Вальс погасших свечей», а «певец» трогательно и лирично выл. Над куполом воцарялась грусть. Вот и весь номер. За границей залы вставали и сотрясали цирк аплодисментами, у нас – часто была тишина. Никто не понимал. Что-то невеселое совсем и с намеком на духовность – к такому, увы, советские люди были не привыкшие.
Пришлось номер снять с репертуара, благо к тому времени у Мая с его любимым псом Филей реприз было хоть отбавляй.
Про Филю свою история. Его щенком (парода — метис тибетского терьера) подарили советской женщине-космонавту Валентине Терешковой чешские поклонники. По пути в Россию космонавт передарила собачку летчику, а тот понес его на птичий рынок. Там-то и увидал своего будущего партнера студент циркового училища Майхровский, вот только денег у него не было – за щенка Терешковой летчик просил аж десять рублей. Пришлось брать продавца своим талантом – посреди рынка начал показывать трюки и пантомимы, вокруг быстро стал собираться народ, где-то вдали показалась милиция. «Ладно, давай сколько есть» — сдался летчик.
Майхровский вообще никогда не пасовал перед трудностями. Мечтал поступить в театральный, не взяли из-за голоса, так что же теперь плакать? Пошел в цирковое, здесь тоже сначала не принимали, мол, какой-то сиплый голосок у парня, да еще шепелявит, но все же талантливый, дали шанс. Майхровский не подвел. За полгода ежечасной работы над собой он и дикцию вычистил и голос такой натренировал, что потом без микрофона работал в залах на десятки тысяч зрителей – от Японии до Бразилии. Боец, трудяга, мужик.
А в театральный он все-таки поступил, причем проходя службу в армии – «забрили» прямо из училища. Чтобы время не терять, пошел на сделку с погонным начальством – я вам подготовлю цирковое представление, вы меня отпустите учиться на заочку. Бартер оказался выгодным и для советской армии и для советского цирка.
Откуда в обычном пареньке был такой стержень? Что ему помогало тогда, и что помогает до сих пор бросать вызов трудностям? Во-первых, родители его тоже были цирковыми артистами, это глядя на них он научился не сдаваться. Во-вторых, спасибо тете Шуре – так звали хозяйку квартиры, у которой родители Майхровского снимали комнату. Тетя Шура научила главным правилам жизни: любить – людей, верить – в себя и в Бога.
«Я не приходил к вере, я с ней жил», — отрезал Майхровский, когда я однажды спросил его о Боге.
В квартире у тети Шуры был целый иконостас, она отмечала все церковные праздники, пекла куличи, красила яйца и постоянно рассказывала маленькому квартиранту новозаветные истории, так мало-помалу приобщила к вере.
Советские богомолки умели воспитывать православных пионеров
Однажды по дороге в школу он зашел в сгоревший дом — из-за любопытства, и вдруг видит – в золе лежит икона Божией Матери. Приученный к образам относится серьезно, он его аккуратно взял, очистил и понес в школу. А там как не похвастаться перед одноклассниками! Кто-то предложил – давайте Богородицу в красный уголок поставим. Почему бы и нет! А это было — страшно представить – еще при Сталине. И вот со звонком в класс заходит учительница, а перед ней в красном углу — икона. Майхровского, конечно, тут же выдали, пришлось пойти к директору. Но все обошлось – не исключили, даже родителям не накапали.
Так-то Майхровский был пареньком смышленым. Однажды на уроке истории учительница рассказала, что Сталин это оказывается псевдоним, от слова «сталь». Женя весь урок думал, а на перемене подошел к педагогу и тихонько поинтересовался: вот если Сталин от слова «сталь», то Ленин тогда от слова «лень» получается?
— Ты что хочешь, чтоб у тебя родителей посадили? – ответила вопросом на вопрос учительница. И тема на этом была закрыта.
Еще один вопрос, который очень интересовал юного Женю – почему церковь возле их дома, в районе Савеловского вокзала, стоит разрушенная и пустая? Это сильно расстраивало пацана. Уж слишком красивая у церкви была легенда, чтобы равнодушно проходить мимо. Майхровский и спустя целую жизнь рассказывает ее с горящими глазами: «Часовню еще Наполеон разрушил, потом на ее территории держали пленного французского офицера, а когда освободили – тот умудрился выкупить землю под этой часовней и завещал — не перестраивать ее и не сносить. Покаялся тем самым, получается. И стала эта территория – владением Франции, поэтому и в советское время никто не мог ее тронуть, хотя она стояла прямо у дороги и была для большевиков костью в горле».
Помимо разрушенной церкви стояла рядом с домом действующая, туда и ходил вместе с тетей Шурой. А когда начались гастроли, то не ожидая встретить в провинциальных городах открытую церковь, стал возить с собой иконы. Даже в хрущевскую «оттепель», когда гонения против верующих усилились, он ни от кого образа не прятал.
Зато сейчас в какой бы город не приехал – все храмы в округе с женой обойдет. Супруга — Наталья Ивановна, тоже артистка цирка. Они вместе – трудно представить — со школы, в этом году 57 лет как женаты. «Фантастика» – вскрикнет кто-то. Еще какая! Особенно если учесть, что цирковая семья – это постоянные переезды, а значит непрекращающаяся бытовуха — детей в новую школу устрой, да еще в секции запиши, дома уют наведи и на репетицию не опаздывай.
«Трудно конечно, мы не ангелы, — признается Майхровский, — но
на грани развода мы никогда не были». И тут же сам спешит объясниться по этому поводу:
— Вот недавно я пошел с женой и дочкой в храм, а там на стену повесили огромный баннер с надписью: «Кто уступит, тот приобретет». И я понял, что эта про мою семью фраза, очень мудрые слова.
Он и сам уже давно мудрец. И как все мудрецы – счастлив
«В цирке трудно создать семью, и сохранить семью трудно, в цирке трудно сделать хороший номер и стать выдающимся хорошим артистом, но, слава Богу, мне удалось и то, и другое».
А сколько еще удастся! Евгений Бернардович Майхровский и в свои 79 не сдается. По утрам зарядка, с жонглированием колец и акробатическими этюдами – молодые диву даются; перед спектаклем дополнительная часовая разминка, по вечерам длительные прогулки, зимой лыжи и баня, и обязательный пост. По церковному календарю, а также каждые среду и пятницу. Результат на лицо – вес народного артиста вот уже сорок лет — ровно 70 килограммов и не грамма больше. И не грамма меньше.
В 1992 году Майхровского во время его гастролей в Брюсселе пригласили на прием в местное посольство. Пришлось первый раз в жизни шить смокинг. Сколько лет уж с тех пор прошло, но вот недавно снова понадобилось выглядеть официально. Отыскал брюссельский «пинджак» и сам не поверил – подошел идеально.
Клоуны не стареют
…Завтра рано утром, когда цирк начнет оживать от сна, Майхровский придет в свою гримерку, зажжет свечу, перекрестится — поприветствует свои многочисленные образа и перед тем как включить старенький магнитофон с церковными песнопениями прочтет молитву последних оптинских старцев: «Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день […] Руководи моей волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить. Аминь».
Много-много лет каждый наступающий день Мая начинается именно с этой молитвы. «Понимаете, в ней очень много большого смысла, который помогает прожить такую, в общем-то, непростую жизнь», — говорит он.
Нам остается только поверить…
