Источник: Аргументы недели
Как бы далеко ни уходила наша страна от советского прошлого и от «низкопоклонства перед Западом», национальной политики это пока не касается. У ее руля – долгоживущие дубы (в хорошем смысле) с мощными корнями и в идеологии КПСС, и в «пост-перестройке». Эти корни переплетаются далеко не случайно. Ленинско-сталинская политика была «интернационалистской» и отличалась невниманием к русскому народу, которому якобы надлежало расплатиться за былые «угнетения». Очевидными, даже при Сталине, были западные марксистские влияния. Планировалось создать «новую историческую общность» – советский народ, и нового, советского, человека. В 90-е годы решили сформировать уже человека «российского» – и это прекрасно совпало с модными тогда идеями деэтнизации, светскости, мультикультрализма, «плавильного котла».
До определенного момента на Западе, успехи которого поминали реформаторы, все это работало. Однако мощное возрождение исламских, иудейских, а местами и православных традиций, вплоть до самых жестких их форм, заставило говорить о «постсекулярном мире». Этническая же идентичность попросту перекроила границы прежних многонациональных государств, оказавшихся нежизнеспособными.
Советская нацполитика держалась только на силе центральной власти – и когда та ушла из бывших союзных республик, от «советского человека» осталась лишь культурная ностальгия.
Даже в США, где доминирующего коренного этноса нет, обострились расовые противоречия. Формально живя в одном мегаполисе, американцы разных вер и этносов иногда десятилетиями не пересекаются друг с другом. Плавильный котел остывает.
Единый российский народ
Однако на уровне «официальной науки», претендующей на контроль за государственной политикой, мы слышим давно знакомые мелодии. Академик Валерий Тишков пишет: «Для России ее существование как нации-государства обрело актуальность и сложность в связи с распадом СССР. Это историческое событие вызвало кризис старой и необходимость формирования и утверждения новой идентичности, то есть осознания себя единым российским народом».
Убежден, что российской идентичности – как и русской, татарской, еврейской, якутской, других – не четверть века, а много столетий.
Далее Валерий Александрович пишет: «Вместе с мировой общественно-политической и научно-правовой традицией мы исходим из того, что нациями называются суверенные согражданства, находящиеся под юрисдикцией единой власти. <…> В России после 1991 года утверждается именно такое понимание нации, то есть восприятие российского народа как гражданско-политической нации и РФ как нации государства».
Не очень понятно, кем все это «утверждается»: многие дискуссии об основах национальной политики велись без участия этнических объединений, в том числе русских, или при безусловной доминанте группы экспертов-«интернационалистов», иногда не брезговавших методами интриги для устранения конкурентов . Разработки оппонентов – например, Всемирного русского народного собора, Русско-Кавказской инициативы или сообщества «Русская миссия» – подчеркнуто игнорировались и игнорируются до сих пор.
Искусственные конструкторы
«Гражданская нация», как и «европейская идентичность», и «сообщество жителей мира» – конструкты искусственные. Но Бог не случайно позволил людям стать разными, разделиться на народы, каждый из которых имеет свой особый характер.
«Единое человечество» удобно лишь тем, кто хочет из-за кулисы управлять людьми, приучив их к одинаковым модам, привычкам, штампам и порокам.
Но как бы ни были сильны манипуляторы, природа, как говорится, берет свое. Что в бывшем СССР, что в пока еще существующих США. Господин Тишков считает: «Политика «перемешивания» населения, то есть поощрения полиэтничных сообществ хорошо сказывается на этнокультурном развитии народов и формировании российской нации». Однако она уже сменилась новой сегрегацией – что в большей части постсоветских стран, что на Западе. На деле работает не «смешение языков», а грамотное разделение жизненных пространств между ними – и демаркация этих пространств.
«Единый» светско-интернациональный стандарт давно не является ни для кого общим знаменателем. Люди хотят жить по своим стандартам – и надо не мечтать об их объединении в унифицированное человечество, а добиться хотя бы того, чтобы они не резали друг друга.
Российская национальная политика
Академик и бывший министр говорит о разных эпохах российской национальной политики, но подробно упоминает лишь советскую и постсоветскую. Обе провалились. И пусть их рецидивы присутствуют в ряде государственных документов – жизнь развивается иначе. Для многих людей этническая идентичность предельно важна. Для других (для меня, например), важнее всего идентичность религиозная, каким бы патриотом России и русского народа я ни был. Произнося «мы», господин Тишков не имеет права говорить от нашего имени.
Сегодня нужно обратиться не к советским или западным экспериментам, а к национальной политике Российской империи – с некоторыми коррективами. При признании ведущей роли русского народа, без которого страна просто рухнет, надо помогать всем этносам развивать не только фольклор и национальные забавы, но свой образ жизни, свой уклад, свои обычаи – даже если они решительно отличаются от московских или западных. Вплоть до шариатских правил или отказа от посещения школы в субботу. Царская Россия вполне с таким сложным укладом справлялась – и многие народы считали честью воевать за нее и для нее работать.
Большой герб Российской Империи (1882 – 1917)
На эти аргументы, много раз высказанные, советско-прозападные эксперты имеют фактически один ответ: «Подчеркивание русского фактора развалит страну». С какой стати они так решили, сказать трудно. Вся история и вся современная жизнь доказывают обратное. Господин Тишков пишет: «Какое-либо правовое выделение российских граждан русской национальности или статусно-политическое закрепление русских как этнической общности чревато рисками обострения межэтнических отношений и сходной ответной реакцией со стороны народов, живущих в республиках».
К счастью, все обстоит ровно наоборот. Как раз если не будет сильных русских – будет межэтническая рознь. Даже под Москвой, где вымывание славянского населения приведет ко вьетнамско-чеченским или узбекско-киргизским войнам. Я согласен с Валерием Александровичем в том, что в России есть опасности этносепаратизма и гиперурбанизации.
Но единственный способ их избежать – это вернуть русскому человеку чувство хозяина, а самого его вернуть на землю, причем не для занятий сельским хозяйством, а для интеллектуального труда в «дистантном офисе». О том, насколько это реально, – в следующий раз.
