О счастье люди размышляли во все времена. О нём не только мечтали, но и стремились объяснить, какие эмоции и условия необходимы человеку, чтобы он ощущал себя словно на седьмом небе. Существует ли русская формула счастья и как она соотносится с Православием? Итак, о понимании счастья русскими, о счастье и блаженстве в Православии – в нашей статье.
То, каким люди видят счастье, зависит от религии, гражданства и собственного мировоззрения. Порой наше понимание счастья диктуют властители умов – политики, писатели и поэты. Поэтому человек должен понять – что действительно необходимо ему, а не надумано посторонними людьми.
Национальные концепции счастья
Сейчас модно формулировать национальные концепции счастья. Появилось немало литературы на эту тему.
Началось всё с датского «хюгге» – любви к уюту и приятным мелочам. Воплощение датского счастья – вечер у камина с чашкой кофе, сладостями и любимой книгой. Затем появились рассказы о шведской концепции счастья «лагом» – простой практичной жизни в уважении к окружающим. Быть собой, не высовываться, не стремиться ухватить слишком большой кусок и благодарить судьбу, когда всё идёт хорошо – это благополучие по-шведски.
Вскоре заговорили о норвежском «фрилуфтслив» – здесь большое значение имеет близость к природе, походы в лес, временный отказ от интернета, мобильника и прочих источников информации и связи. Возвращение к первозданности – это счастье по-норвежски.
Для американцев наивысшее счастье заключается в карьере и высоких результатах, полученных от работы. Для педантичных немцев счастье связано с законностью и порядком.
Русские страдания? Наше понимание счастья
Про зарубежные концепции счастья пишутся и раскупаются книги, в том числе в России. По ним читатели учатся быть счастливыми. Но о русском счастье подобных книг нет. Есть попытки, есть статьи, которые поначалу увлекают, но потом отталкивают. Потому что авторы начинают за здравие, заканчивают за упокой. Есть у них стремление подогнать текст то ли под государственную идеологию, то ли под взгляды своей социальной группы.
Что за ложка дёгтя портит такие тексты?
Рано или поздно любой автор начинает съезжать в рассуждения о слезах, страданиях и ужасах, с которыми связано русское счастье.
Что русскому человеку надо сначала помучаться, а уж потом, после преодоления трудностей, трагедий, оскорблений – стать счастливым. И счастье-то собственно заключается в том, что скорби и обиды на время отступили. Читаю о том, что у русских – тяга к страданию. Что, если следовать русской логике, страдание это благо. Печаль, сплавленная с надеждой, объявляется источником русского оптимизма. Такому счастью, напоминающему садо-мазо, у нас учиться не станут. Если у русских была тяжёлая история, это не означает, что они радовались бедствиям.
У Шопенгауэра есть понятие «негативное счастье», что означает не переживание радости, а формальное отсутствие бед. И вот это пытаются выдать за русскую концепцию счастья.
Вот как объясняет соотношение страдания и счастья священник Андрей Лоргус: «Любой человек может быть счастлив. Другое дело, что кто-то избирает для себя другой путь — служение страданию. Пусть, пожалуйста, но это личный выбор. И, с моей точки зрения, этот выбор должен быть осознанным, он должен определяться духовным опытом, а не являться слепым следованием стереотипам. Ведь часто люди неосознанно, в силу своей травматичной судьбы или невроза выбирают жизнь в страдании. Это не духовный выбор, это психопатологический выбор. Очень легко травмированному человеку навязать страдания — он к ним привык. Очень легко навязать страдание христианину, пока он живет с неисцеленной душой».
Русская формула счастья
На мой взгляд, русский человек синтезировал в своём представлении о счастье и датскую любовь к уюту, и шведское стремление к простоте, и норвежскую тягу к природе, и немецкое стремление к порядку.
Главными условиями для счастья большинство европейцев, включая россиян, называет крепкую семью, хорошее здоровье, материальный достаток.
Но есть и свои особенности – русские любят праздники, широкие, раздольные гулянья. Религиозные и светские. Любят стабильность, поэтому многим нравится сильная власть. Любят показать себя, свои достижения. Любят своих родителей и детей, привязаны к дому. Любят Родину, и малую и великую.
Из этого можно вывести русскую формулу счастья – это спокойная жизнь в хорошем доме. Минимум перемен. Возможность реализации. Достойный заработок. Праздники в семейном и дружеском кругу. Религия как источник нравственности.
Но есть минус, судя по опросу ВЦИОМ, ответ, что счастье в Боге – дали только 2% современных россиян. В стране, где более 70% называют себя христианами, людям просто не приходит в голову связать счастье с религией!
Счастье в русской литературе
А вдруг в этом есть вина публицистов, которые заявляют, что христианство это страдание, что православный не должен стремиться зарабатывать, обязан стыдиться комфортной жизни, а всё хорошее ждёт его только после смерти?..
По моему мнению, нельзя доверять рассуждениям автора о счастье, если он близок социалистической идеологии. Его рассуждения – всегда в ущерб личности, уничижение её в пользу государства и толпы. Мы все выходцы из Советского Союза, где, по словам Маяковского, «единица – ноль», если только она не растворилась в обществе. Но это пренебрежение личными запросами человека началось ещё в предреволюционные времена. Разночинцы – жёлчные, чахоточные нигилисты, или нервные идеалисты-дворяне, равнодушные к своим корням, наводнили русскую литературу. Они принесли туда ненависть к спокойной жизни, презрение к процветанию, сомнения в традициях. Они ещё дорожили семьёй, но не были счастливы со своими избранницами. Они ещё верили в Бога, но по-своему, надрывно и болезненно, не так, как верил простой народ – спокойно и естественно.
Писатели-социалисты и околосоциалисты обвиняли в мещанстве тех, кто не стремится к «новой жизни», просто воспитывает детей, трудится и молится. И взрастили «передовую молодёжь» для революции.
Человек создан Богом со всеми своими потребностями – в уютном доме, в крепкой семье, в любимой работе – для того ли, чтобы он с этими потребностями боролся и сам себя сёк? А сочетать нельзя? Оказывается, можно, но пишут об этом писатели, как на подбор, монархических патриархальных взглядов, чуждые социалистических воззрений.
Иван Сергеевич Шмелёв в своём романе «Лето Господне» воскрешает тёплую православную атмосферу родного дома. Красочно описывает обычаи, связанные с народными праздниками. Соление огурцов на Покров, освящение яблок в день Преображения Господня, христосование в Пасху, чудесную Масленицу, березки в церкви в Троицын день. Здесь примирение честного быта, искренней веры и красоты. Добрые отношения хозяев и слуг. Походы на богомолье. Дружный труд.
Маленький герой романа, Ванечка, размышляет: «Кажется мне, что на нашем дворе Христос. И в коровнике, и в конюшнях, и на погребице, и везде. В черном крестике от моей свечки – пришел Христос. И всё – для Него, что делаем. Двор чисто выметен, и все уголки подчищены, и под навесом даже, где был навоз. Необыкновенные эти дни – страстные, Христовы дни. Мне теперь ничего не страшно: прохожу темными сенями – и ничего, потому что везде Христос».
Это настроение – «везде Христос» – является основой идеального русского миропорядка.
Павел Иванович Мельников-Печерский в романе «В лесах и на горах» соединил поэзию народного быта с вечными духовными вопросами – как в повседневной жизни быть христианином и не поддаться на ереси. Жизнь купцов и ремесленников спокойна и размеренна – каждый делает своё дело, молится, ездит на ярмарки, совершает паломничества в скиты. Жизнь в староверческих скитах мирная и радостная. У них есть щедрые благотворители, которые отправляют дочерей на воспитание монахиням. Конечно, сюжет романа не обходится без несчастий, но все они следствие соблазнов, которым поддаются некоторые персонажи. Идиллия была бы возможна, если бы все держались пути Священного Писания. Но общая картина Заволжья радует читателя:
«Старая там Русь, исконная, кондовая. С той поры как зачиналась земля Русская, там чуждых насельников не бывало. Там Русь сысстари на чистоте стоит, — какова была при прадедах, такова хранится до наших дней. Добра сторона, хоть и смотрит сердито на чужанина»
Отблески русского счастья есть в некоторых произведениях Аксакова, Бунина, Лескова, в сказках и рассказах Гоголя. Там радуются жизни люди разного достатка и социального происхождения – от дворян до хуторян. Объединяет их приверженность традициям и религиозность.
Вот, к примеру, «Запечатлённый ангел» Лескова: «Идём, бывало, с места на место, на новую работу степями, Лука Кирилов впереди всех нарезным сажнем вместо палочки помахивает, за ним на возу Михайлица с богородичною иконой, а за ними мы все артелью выступаем, а тут в поле травы, цветы по лугам, инде стада пасутся, и свирец на свирели играет… то есть просто сердцу и уму восхищение! Все шло нам прекрасно, и дивная была нам в каждом деле удача: работы всегда находились хорошие; промежду собою у нас было согласие; от домашних приходили всё вести спокойные; и за все это благословляли мы предходящего нам ангела, и с пречудною его иконою, кажется, труднее бы чем с жизнию своею не могли расстаться».
О чём говорят нам эти произведения?
Духовная радость не исключает простых человеческих радостей. Поскольку и дух, и душа, и тело созданы одним Творцом. Но нельзя отступать от Божьих Заповедей.
Павка Корчагин из повести Островского «Как закалялась сталь», сыпавший махорку в тесто на поповской кухне, закончивший жизнь обездвиженным инвалидом, надорвавшись на социалистической стройке – это постреволюционное, коммунистическое, а не патриархальное и монархическое явление.
Счастье в православной стране – да, буржуазное, да, мещанское. Счастье собственного дома, а не прокуренной общаги, своей семьи, а не партии, своего ремесла, а не пахоты на БАМе, соборной молитвы, а не комсомольского собрания.
В православном патриархальном сознании есть место героизму. Но он естественный – не во имя вождя и мировой революции, а во имя своего рода и веры.
Счастье и блаженство. Радоваться о Господе
На счастье в Православии – две точки зрения.
Есть радикальная – отказаться от всего земного и думать только о будущем мире. Аскетизм, монашеский и подобный монашескому, практикуют немногие, чаще одинокие люди.
Есть умеренная – сочетать веру с праведной жизнью и добрыми делами, не забывая о семейном достатке. Это выбор большинства православных людей.
Христом даны Заповеди Блаженства, которые поясняют условия духовного благополучия. Одни священнослужители считают, что счастье и блаженство – одно и то же, другие различают их.
Иеромонах Питирим Сухов разъясняет: «Христос никого ни к чему не принуждает, Он только задает планку и говорит: вот если будешь таким, будешь блажен. Слово «блажен» как перевести? Это церковно-славянское слово, перевести его буквально на русский язык нельзя, но самое точное, самое близкое по смыслу слово — это счастье. Блаженный человек — это счастливый человек. Поэтому Христос говорит: «блаженны нищие духом», то есть смиренные, «блаженны плачущие», то есть сокрушающиеся о своих грехах, «блаженны кроткие», «блаженны алчущие и жаждущие правды», то есть те, кто хотят жить только по правде Божией, «блаженны миротворцы» — те, кто старается нести мир. «Блаженны милостивые, потому что они помилованы будут». Вот эта планочка. Попробуй выполнить все эти заповеди блаженства: стань милостивым, миротворцем, исполни все, что там написано, и действительно, ты будешь в полной мере счастлив».
Но протоиерей Игорь Прекуп не считает счастье и блаженство синонимами. Они могут сочетаться или не сочетаться в жизни человека:
«Мне кажется, понятие «счастье» вообще не может фигурировать в парадигме монашества. Не потому, что монах обречен на несчастье. Не в этом дело. Есть понятие блаженства – приобщенности к благости Божьей. Человек может быть блажен, но находиться в кризисе. «Кризис» и «счастье» – понятия несовместимые. Человек, который находится в подвиге, пребывает в борении. Могут быть искушения унынием. Человек пытается всё это преодолеть, ему тяжело. Но он блажен, потому как именно в это время дает Богу возможность действовать в себе. Поэтому монах в состоянии борения блажен, только можно ли назвать его счастливым?!
Если же говорить о счастье христианина-мирянина, то для него ориентир тот же – блаженство. Но оно не исключает простого человеческого счастья в семье, творчестве, профессии и т. д. Христианину надо быть внимательным, чтобы это счастье не было в ущерб его блаженству, не препятствовало ему».
Мирянин, российский филолог Владимир Колесов пишет: «В древнерусских текстах радость представлена как благодать, исходящая от Бога. Такая благодать дает здоровье и силу, а это и есть счастье».
О православной системе счастья рассуждает священник Максим Каскун.
Как относиться к своему счастью?
Если человек чувствует себя на грешной земле, как в раю, ему не стоит терять голову. Духовная опасность подстерегает и счастливых людей.
Можно ли на чужом несчастье построить счастье? Отвечает священник Димитрий Смирнов.
Что советуют удачливому христианину старцы и священники?
Не гордиться
«Немалое дело для находящихся в счастии – не гордиться своим благоденствием, но уметь скромно пользоваться счастием», -подчёркивает святитель Иоанн Златоуст.
Не забывать о ближних
«Не изменяйся по дуновению счастья, как один из толпы, но постоянным да хранит тебя для друзей любомудрие. Ибо первое случается обыкновенно с людьми неблаговоспитанными и невеждами, а последнее свойственно людям весьма мудрым», – напоминает преподобный Исидор Пелусиот.
Не заблуждаться
Есть ложные образы счастья. «Это не только упомянутое счастье слияния, достигаемое через грех (будь то блуд, прелюбодеяние или гомосексуализм), но и, например, мнимое счастье, приносящее вред здоровью, себе в целом или связанное с риском для жизни и здоровья ради самоутверждения и удовольствия (экстремальные виды спорта и пр.). Полноценное счастье – то, которое, как минимум, не противоречит блаженству», – разъясняет священник Игорь Прекуп.
Благодарить Бога
Поскольку всё получено нами по воле Божьей, не стоит забывать о благодарности. Мы чаще говорим: «Спасибо» добрым людям, чем Творцу.
«Масштабные события в нашей жизни случаются нечасто. Свадьба, успешная операция, покупка жилья, повышение по службе, рождение сына или внука… Об этом люди просят Бога и потому какое-то время помнят и обычно благодарят. Хотя не все. С мелочами бывает по-другому. Они воспринимаются как должное и очевидное, и на поток маленьких радостей и сюрпризов мы даже не обращаем внимание. А надо бы! А еще нужно понимать и чувствовать, что их посылает Бог. Самое главное – не быть равнодушным к этому действию любви Божией, но обязательно реагировать – не только умом, но главное – сердцем», – пишет протоиерей Андрей Овчинников.
Есть немало благодарственных молитв, с которыми можно обратиться к Господу, Божьей Матери, ангелу-хранителю и святым угодникам. Требы можно заказать в храме или через интернет.
О чудесах в нашей жизни и благодарности Богу рассуждает митрополит Челябинский и Златоустовский Никодим (Чибисов).
Счастье земное, обыденное – сопричастно счастью небесному, духовному, иначе это не счастье, – так гласит христианская мудрость.
