Читаю сейчас одну из лучших биографических книг, которые мне приходилось когда-либо читать. Это биография Федора Ивановича Тютчева, написанная Вадимом Кожиновым. Кстати говоря, всем бы от души рекомендовал ее прочесть, не только любителям поэзии, но любителям своей Родины.
По мере чтения возникают некоторые мысли, которые хочется записать. Углубляюсь в книгу и постепенно передо мной возникает исполинская фигура русского гения, национального пророка — Тютчева.
Поражает в нем многое — его образованность, эрудиция, острота ума, живость темперамента, конечно же, поэтический дар, страстность натуры, огромная любовь к Отечеству, несмотря на то, что два десятка лет он прожил за границей, причем это те годы, в которые происходит становление личности. Трудно найти человека, так любившего Россию, как Тютчев.
Хотелось бы затронуть такой вопрос — в какие рамки укладывается мировоззрение Тютчева? У многих существует соблазн отнести его к славянофилам и даже к панславистам. Однако Вадим Кожинов, как всегда, блестяще развеивает этот миф. Тютчев любил Россию, славянофилы любили Россию. Но уж больно разной была эта любовь. На убедительных примерах автор книги показывает, что славянофилы при всем огромном значении их как общественного движения, как мыслителей, были все же во многом наивными.
По существу они не были державниками, государственниками, а уж тем более — империалистами. Их мировоззрение определялось термином “община”, в то время как мировоззрение Тютчева — “держава”, “империя”.
Когда надвигалась Крымская катастрофа, которую, кстати говоря, Тютчев предвидел еще с конца 1820-х годов, славянофилы восприняли ее как локальный конфликт с Турцией, всячески поощряя балканских славян к освободительному движению.
То есть, они показали узость мышления в государственном и геополитическом масштабе. Их чаяния во многом были до смешного наивными — они радовались, что скоро можно будет носить бороду тем, кто записался в ополчение (Ю. Ф. Самарин), или тому, что Государь скоро позволит всем носить сарафаны и кафтаны (И. С. Аксаков).
Тревожный гул истории они воспринимали как грозу, которая разрушит ненавистную Турецкую империю и освободит славян. Мудрый же и глубокий Тютчев, проживший двадцать лет в самом сердце Европы – в Баварии и Северной Италии, общавшийся с лучшими европейскими умами и ведущими политиками, державший руку на пульсе геополитической жизни, предвидел более страшную катастрофу – тот самый еще языческий “Drang nah Osten” – “Натиск на Восток”, который всегда вел Европу к столкновению с Россией, как чужеродной, не понятой, огромной и тоже страшной для них Империей.
Тютчев был намного выше и мудрее славянофилов в отношении геополитики, да и вообще внешней политики России. Он, конечно, во многом был им близок и родственен духовно (недаром старшая его дочь Анна Федоровна вышла замуж за Ивана Сергеевича Аксакова), однако это были личности разного масштаба. Тютчев — подлинный исполин!
Ф.И. Тютчев
Тютчева порой раздражала своеобразная “кастовая” замкнутость славянофилов. Они во многом жили как бы в своем общинном мирке, не признавая тех, кто не соответствовал их мировоззрению (даже Пушкина, Лермонтова, а порой и Гоголя, не говоря уж о других) и сами не особо вмешивались в государственные дела (за исключением немногих).
Тютчев же, скованный тисками всесильного Нессельроде, пробиваясь через его препоны, всеми силами участвовал в общественной жизни, предпринимал свои собственные проекты, пытался влиять на ход событий. Он был первым русским публицистом, который выступал в западной печати с достойными, самодостаточными и честными статьями, раскрывающими истинное положение дел в мире. С его мнением Европа считалась.
Порой Тютчева записывают в панслависты. Панславизм – это довольно утопическое течение, имеющее своей целью объединить всех славян под эгидой России. Но Тютчев, общаясь дружески со многими представителями славянских народов, все же понимал всю утопичность данного проекта.
Его мысль, опять же, не укладывалась в прокрустово ложе панславизма.
Он был сторонником православной Империи с центром в Константинополе.
Эти идеи, очевидно, были заложены в него еще в детстве, ибо его отец, человек екатерининской эпохи, был воспитанником Греческого корпуса и привил сыну идеи Вселенской Православной Империи. Так что Тютчев был несравнимо шире по своим взглядам, чем панславист.
Поразительный человек, он удивляет во многих аспектах. Но, пожалуй, самое поразительное — это его своеобразный пророческий дар. Он словно жил в истории и мог видеть ее ход намного вперед.
Так, еще лет за 80 до революции 1917 года, он говорил, что европейский индивидуализм и эгоцентризм приведет, в конце концов, человечество к нигилизму, к революциям и краху.
Лет за 15 он предвидел Крымскую войну и с внутренним трепетом наблюдал ее приближение. Его сердце болело любовью к России.
Многие при жизни его не оценили. Он был словно огромный одинокий маяк. И чем дальше мы отходим от него в волнах нашего житейского моря, тем ярче и спасительнее он светит нам.
Тютчев в 20-м веке был актуальнее, чем в свое время, а сегодня для нас он имеет значение еще более важное, чем в прошлом веке, ибо он своим светом выводит нас из тьмы наших блужданий и “поисков”, указывая нам единственно спасительную дорогу к познанию Истины!
