2017 год – год столетия революции и начала гонений на Церковь. Вольно или невольно многие ищут аналогии и проводят параллели между происходящими в России событиями сейчас и октябрьским переворотом. 1917—1937—2017 — именно эти три числа приковывают сегодня особое внимание. Каковы причины октябрьской революции 1917 года? Как мы оцениваем эти исторические события, каковы причины гонений на Церковь и какие уроки мы должны вынести из того времени — об этом и многом другом мы беседуем с кандидатом исторических наук, военным историком, правнуком свщм. Сергия Станиславлева Константином Кулагиным.
— Константин, со времени судьбоносного 1917 года прошло уже сто лет. Но до сих пор актуален вопрос: чем были события этого года для России — случайностью или закономерностью?
— Российская империя рубежа 19 – начала 20 веков была полна противоречий. Темпы промышленного роста были высокими в течение почти 30 лет, но такого сословия – «рабочие» (как, впрочем, и «заводчики», «фабриканты») в по-прежнему средневековой социальной структуре не существовало. Там были дворяне, лица духовного звания, купцы, мещане (жители городов), крестьяне. Они обладали определенной совокупностью наследственных прав, которые в изменявшемся обществе превращались в абсурд. К примеру: у владельца завода, выходца из крестьян, следовательно, обязанного платить личные налоги, мог быть наемный управляющий из обедневших дворян, который их не платил. При этом завод расположен в населенном пункте, но к участию в его городском самоуправлении заводчик не всегда будет допущен, поскольку может иметь несколько предприятий в разных местах, не всегда по месту своего рождения. Как в таких условиях учитывать интересы завода и города при возникновении конфликтов – непонятно.
Крестьянское население составляло большую часть подданных империи. Они вполне обеспечивали продуктами себя, да и для горожан оставалось. Но при этом крестьянство постоянно балансировало на грани выживания – любой каприз погоды создавал предпосылки к голоду. Зимой часть крестьян работала в городах, летом занималась земледелием. Община неохотно давала разрешение на отходные промыслы, поскольку налоги платились всей общиной, вне зависимости от числа ее членов. Освоение новых земель на востоке страны упиралось в острую нехватку средств на организацию переселения и крайне слабую инфраструктуру.
Надо было создать единую транспортную сеть в интересах обороны страны. Эту задачу было вынуждено взять на себя государство, поскольку частный капитал брался только за коммерчески выгодные маршруты. Тяжелая промышленность, крайне капиталоемкая, также требовалась для обороны страны. В результате государство либо само вкладывалось в развитие этих отраслей, либо выдавало гарантии иностранным компаниям на кредиты.
До Русско-японской войны в иностранном кредитовании удавалось соблюдать баланс, и ни одна из ведущих стран не имела «контрольного пакета» русских кредитов. Основные доходы приносил экспорт сельскохозяйственной продукции (зерно, масло, лен, пенька) и леса, частично тканей. Он требовал больших объемов и приносил сравнительно мало доходов. Экспорт зерна вели крупные, прогрессивно устроенные хозяйства, доходы которых не влияли на положение остальных крестьян.
Реформы назрели, и все понимали их необходимость. А вот какие именно, в какой последовательности: политические, экономические, аграрные или социальные – мнения расходились. Ситуация не новая, в 1860-е годы Александр II Освободитель находился в схожей ситуации, но у него были наработки его венценосного отца, потратившего десятилетия на перебор и отсев вариантов. В 1900-е годы времени не оказалось. Действовали вслед событиям, не пытаясь решить вопрос до его перехода в крайнюю стадию. Отдельные удачные замыслы – земельная реформа Столыпина, введение парламентского представительства, уравнение граждан в правах – реализовывались под давлением обстоятельств и несвязно между собой, что в итоге не снижало напряженность, а повышало ее. Самопровозглашенные лидеры «общественности» требовали всего и сразу, не понимая, что так можно только разбить общество и государство вдребезги, не создав ничего взамен.
Петр Столыпин
«Дайте Государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России», – сказал премьер-министр П.А. Столыпин. Этого времени не было.
Изыскивая средства на восстановление и модернизацию армии после неудач Русско-японской войны, Россия была вынуждена занять сторону Великобритании и Франции в надвигающейся мировой войне. И эта война довела все противоречия до крайности, обострила их сверх всяких пределов. К концу 1916 года стало ясно, что «бесконечные» ресурсы России вполне конечны: нет нужного числа людей для армии и работы в тылу, нет нужного количества лошадей – основной тяговой силы на фронте и в поле, транспорт не справляется, сырья и топлива не хватает.
Рассчитывать на помощь союзников не приходилось. Никто не был готов к бесконечным усилиям и жертвам без видимых результатов. Формально находясь в союзе с Великобританией и Францией, Россия вела во многом собственную войну. В Европе также не было избытка ресурсов, да и доставить в Россию все это было крайне трудно. Обстановку постоянных интриг и борьбы за собственные интересы в ущерб общему делу защиты Родины очень хорошо отражает советский художественный фильм «Агония».
Вместо поддержания авторитета власти в условиях тяжелейшего кризиса каждая группировка (промышленники, земские деятели, думцы, военные, аристократия) начала тянуть одеяло на себя. Единственное, что их ненадолго объединило, – желание убрать со своего пути царскую власть, авторитет которой только и удерживал страну в относительном порядке. Результат вполне закономерен: «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и дом, разделившийся сам в себе, падет» (Лк, 11:17).
— Согласны ли Вы с утверждением, что революция 1917 года – иностранный проект, направленный на развал Российской империи?
— Не могу в полной мере с этим согласиться, так как без соответствующей питательной почвы и умонастроений в обществе революции бы не произошло.
Мы имели возможность наблюдать, как происходило нечто подобное не далее, как в 2011 году. Заинтересованными лицами и структурами были потрачены огромные деньги на широкомасштабную попытку устроить, так сказать, «пересменку» под очередные президентские выборы.
Но за исключением тех, кто соблазнился – на деньги или на красивые обещания, основная часть населения России отнеслась к новой революции резко отрицательно. Это показывает, что иностранное воздействие имеет определенные границы. Если сами жители страны не желают поддаваться внешнему влиянию, то они не поддадутся. Хватило нам революций в свое время.
— Сейчас звучит много разных мнений в связи с темой покаяния за отречение народа от царя. Какова Ваша позиция по этому вопросу?
— Прежде, чем говорить об отречении царя, надо вспомнить одно важное обстоятельство. Все поданные при восшествии Государя Императора на престол присягали ему на Законе Божием. И вот, в те трагические дни, о которых государь пишет в своем дневнике: «Кругом измена, и трусость, и обман!», кто из высших военачальников выступил в поддержку власти? Все согласились с самовольно разосланной начальником штаба Верховного главнокомандующего генералом М.В. Алексеевым телеграммой с предложением согласиться на отречение императора, чтобы «спасти действующую армию от развала, продолжать до конца борьбу с внешним врагом, спасти независимость России и судьбу династии».
Отмолчался лишь командующий Черноморским флотом адмирал А.В. Колчак. Что должны были ответить верноподданные в подобной ситуации? Слова должны были быть такими: «Государь, вели раздавить крамолу». Никто этого не сказал.
— Либеральная общественность часто заявляет, что Николай II проявил слабоволие своим отречением…
— Это неправильные рассуждения. Государь остался один. Он, Хозяин земли Русской, а она его слушать не хочет. Земля Русская ему говорит: «Отрекись, потому что от этого всем будет только польза». Что было бы, если бы он не отрекся? Зная психологию самого Николая Александровича, мы понимаем, что он не мог поступить как его прадед Николай Павлович, который всего лишь двумя словами без кровопролития подавил в 1831 году холерный бунт в Петербурге. Толпа жителей города, измученных эпидемией до потери разума, громила больницы и убивала врачей. На Сенной площади бунтовщиков окружили войска. Император приехал туда в открытой коляске, и, обратившись к толпе, сказал: «Стыдно русскому народу, забыв веру отцов своих, подражать буйству французов и поляков». Затем, указав на церковь, грозно воскликнул: «На колени!». Толпа пала на колени, и люди стали креститься. На этом бунт закончился.
К сожалению, от Николая Александровича подобного рода вещей ожидать было невозможно. Это было не в его стиле, не в его манере. Он был человек с твердыми убеждениями, но мягкий и деликатный. И это не значит, что он был слабым, как сейчас утверждают некоторые. Вина целиком и полностью лежит на верноподданных, нарушивших свою присягу.
— В 2017 году могла бы отмечаться еще одна безрадостная годовщина. Восемьдесят лет назад, с 23 февраля по 3 марта 1937 года, в Кремле проходил пленум ЦК ВКП(б). Члены партийного ареопага послушно обрекли на смерть своих коллег Бухарина, Рыкова и других. А затем из 72 выступавших на этом пленуме 52 были расстреляны. Это стало началом «большого террора», в том числе истребления священнослужителей. Какие исторические параллели можно провести между 1917 и 1937 годами?
— Государь Николай Александрович являет нам пример христианского смирения. Взяв на себя ношу управления огромной страной, он всегда руководствовался интересами России. Когда во имя этих интересов государя убедили отказаться от власти, он сделал это и не допустил кровопролития в феврале – марте 1917 года. Потом полностью отошел от политики и смиренно принимал все те тяготы, которые приносило его содержание под домашним арестом. Мы знаем о попытках освободить короля Франции, но ни одной попытки освободить последнего русского самодержца не было! От Николая Александровича отвернулись даже родственники: британский королевский дом не проявил желания забрать царя и его семейство, хотя Временное правительство предлагало такой вариант.
Николай II кротко и смиренно принял свою судьбу, никогда не пытался вновь вернуть власть, никогда не призывал отомстить за себя. Это ли не пример следования Христу?
«Большой террор» 1936–1938 годов отличался от всех предыдущих карательных акций советской власти тем, что впервые в общий круговорот попали верные «солдаты партии», которые «с Лениным в башке // и с наганом в руке» делали Революцию. Причем судили-то они друг друга, как В.К. Блюхер, судивший М.Н. Тухачевского (оба маршалы СССР и герои Гражданской войны). А потом расстреляли и самого В.К. Блюхера. Ночные аресты продолжались годами, и практически никто из арестованных советских и партийных работников не противодействовал сотрудникам НКВД.
Трудно сказать, что творилось в их душах, но многие из них – крещеные люди, получившие определенное церковное воспитание, возможно понимали, что совершенное ими в Гражданскую войну и Революцию другого воздаяния не заслуживает. «У нас зря не арестовывают» – пропагандистский штамп того времени, но за ним видится и некое смирение перед «судией праведным». Сколько уже лет прошло, но идея судилища над коммунистами широкой общественной поддержки не находила и не нашла. Мне представляется, что это можно понимать как наше смирение и прощение.
— Ситуации 1917-го и 2017-го, конечно, очень разные. У нас нет ни революционной ситуации, ни мировой войны. Но есть ли какие-то уроки, предупреждения из того времени, которые актуальны сейчас?
— Общего, по счастью, ничего нет. Все пытаются что-то увидеть за числами. Но параллели надо искать в другом: нужно сравнивать себя с людьми того времени – смотреть не совершаем ли мы тех же ошибок.
До тех пор пока мы помним, в чем наши обязанности по отношению к власти предержащей, помним, кто над нами поставил эту власть, помним о том, что мы должны делать, – нам никакие революции не страшны. А вот когда мы захотим, чтобы на нас с неба сыпались всякие блага, а мы при этом только рот открывали, – вот тогда, на почве именно подобных умонастроений, и может произойти революция.
Будем помнить, что без «труда не вынешь рыбку из пруда», а без соблюдения законов и правил существует только хаос. Будем руководствоваться этим в житейских делах, и по милости Божьей с нами ничего не случится.
— Чему, по Вашему мнению, мы научились за эти 100 лет?
— У нас весь ХХ век прошел под лозунгом: «Давайте помашем шашками!». Хватит уже, наигрались мы в такие игры. Пора признать, что радикальные решения не дают хороших результатов. В этом секрет популярности Владимира Владимировича Путина – он действует постепенно и не предпринимает радикальных мер.
Нашей стране надо иметь собственные ценности и жить в соответствии с ними, а не гоняться за чужими выдумками. Личным примером показывать правильность своих воззрений и не заниматься агитацией.