Источник: отрок.ua
Я росла в церковной среде девяностых. То было дивное время засилья «старческих» брошюрок при полном (ну так сложилось) отсутствии адекватных церковных сверстников и доступа к качественной православной литературе. Окружающие взрослые на свой вкус подбирали тексты, которыми считали нужным поделиться со мной. Тогда это было «чем чудастее, тем интереснее» и непременно «апокалиптичненько».
Поэтому мне крайне «повезло» иметь в буйной подростковой головушке с ярким образным мышлением одновременно представления о том, что «по-православному — это чтоб обязательно с неким налётом юродства», что «в последние времена ничего нельзя будет есть и нужно будет скатывать землю в шарики и тем питаться», что «православных будут отправлять на север поездами, а кто не поместится, пусть цепляется за колёса последнего вагона»… И, конечно же, что «последние времена — почти уже».
Позже, куда позже, были знакомства с потрясающими священниками, «молодёжкой», хорошей православной литературой. Слава Богу, всё это выветрило (надеюсь) весомую часть неадеквата из моего сознания, но с ощущением, что «уже всё», пришлось пожить довольно долго. Это дыхание Апокалипсиса вселяло нехорошую неуверенность в завтрашнем дне: а нужно ли поступать в университет, а стоит ли замуж, а успею ли родить детей, а воспитать? Ничего себе мысли юной леди, да?
Как часто мы все бываем заняты планированием своего завтра и попытками воплощения в жизнь вчерашних планов. Для психологического комфорта человеку важно знать, что есть, куда планировать, что вектор его жизни направлен не в пропасть, а в это самое завтра, которое вполне гарантировано наступит. То, что «человек смертен… и иногда внезапно смертен», если не забывается, то выносится за скобки текущей повестки дня.
Действительно, жить каждый день с пониманием, что Господь может в любую минуту забрать твою душу к Себе, что «завтра» может просто не наступить, и никаких гарантий нет вообще, и при этом строить какие то планы, довольно сложно. Для этого требуется немало усилий разума, души, и самое главное — нужна крепкая вера. Если усилия не прикладывать, то проще об этом не думать, «пока». Но едва возникают нестроения, в государстве и обществе сумятица, а волны извне пытаются расшатать и церковную жизнь, как тут же начинает мерещиться тень Апокалипсиса, и опять эти навязчивые мысли, что «скоро всё».
Человек глубокой веры наверняка вспомнит, что главное в Откровении Иоанна Богослова — встреча со Христом, а не временное воцарение антихриста. Человек с хорошим знанием истории успокоит себя тем, что и не такое Церковь переживала и выстояла. Человек же малой веры сразу с места в карьер прыгает в глубокое уныние. Что делать? Бежать? Радикально переезжать, желательно на другой конец круглой планеты? Прятаться? Закапываться в пещеру/подземелье/ бункер? Прикидываться веником? А может, всё вышеупомянутое и сразу? То есть что угодно кроме того, чтобы искать утешение во Христе.
На самом деле антихрист очень хочет стать центром жизни верующего человека — на то он и есть подмена Христа. Мы не знаем (да что мы, и ангелы, и Сын Человеческий не знают!), когда случится всё, открытое апостолу Иоанну Богослову. Но, ещё не воцарившись в мире, антихрист уже сейчас стремится воцариться в нашей жизни. Ему классно, если верующий живёт не Христом, а страхом, изнемогая в ожидании грядущих бедствий.
Впрочем, Иоанн Богослов об этом писал тоже. Страх — сковывающее чувство. Замороженная душа не в состоянии любить в полную силу, подлинно милосердствовать. И самое замечательное для антихриста — не способна на искреннюю благодарность Богу. Человек не решается быть, потому что «скоро всё». Не горит, а робко тлеет его жизнь, подаренная Господом и призванная светить и греть.
Решиться быть — это всегда подвиг осознанной жизни души. Это всегда непросто, но в смутные времена он вдвойне сложен. Не так, думаю, тяжело бывает отважиться даже на героическую смерть, как на глубокую, спокойную и полноводную жизнь во Христе под порывистым ветром общественных бурь.
Не бояться планировать, добавляя «если будет на то воля Твоя». Не бояться и с молитвой совершать всё доброе — учиться, работать, любить и создавать семьи, видеть горести ближнего, утешать и помогать по мере сил тому, кто слабее и беззащитнее. Решаться на созидание в эпоху постмодерна. Противостоять сознанием и действием деструкции. Не пускать кислятину — уныние и отчаяние — в душу. Жить полной жизнью, дышать полной грудью, быть занятым полезными и добрыми делами, молитвой настолько, чтобы не оставалось времени думать о воцарении где то там далеко впереди страшного антихриста.
И дай, Господи, ума и веры помнить лишь о том, что ничего и никого сильнее Господа нет, что мы в Его ладони, и Он с нами до тех пор, пока мы сами хотим быть с Ним.
Этим летом нашей семье удалось побывать в дивном месте — женском монастыре преподобного Ефрема Сирина на Олимпе. Спокойные радостные лица монахинь, искреннее радушие, вдумчивая неторопливость их движений, но при этом удивительная ухоженность храмов и территории, обустроенность каждого монастырского уголка, море цветов на фоне величия гор…
Казалось, водоворот времени не достигает обители и её насельниц. Они никуда не спешат, но никуда не опаздывают. Всё делают с огромной любовью и тщательностью, и воронка неотложных «надо» не засасывает их, притом что молятся много, работают постоянно, и повсюду видны дела их монашеских рук.
Мы в миру при гораздо меньшей порой загрузке намного суетнее и скомканнее, если можно так выразиться, проводим свои дни. Но в таких местах понимаешь, как нужно жить, чтобы… жить. Чтобы в реализации планов антихриста по отравлению нашего земного пути хоть что то пошло не так.