Источник: Российская Газета
Священника Русской православной церкви отца Александра Камбалина из Калининграда накрыла всероссийская слава. В начале учебного года его назначили директором единственной на весь курортный Светлогорск и прилегающие к нему многочисленные деревни школы, взорвав тем самым интернет жесткой дискуссией, “а место ли попу во главе светского учебного заведения”
“Ползучая оккупация РПЦ”, – бесновались в чатах. “К бабке не ходи, к концу года школа станет православной”, – истерили в других, обещая введение православного дресс-кода: “девочки в платочках, мальчики – с бородами!”
Директор “в рясе”
В “скандальной” СОШ, куда корреспонденты “РГ” пришли узнать, чем обернулось экзотическое кадровое решение и о какой школе мечтает директор “в рясе”, пахнет вымытыми полами и кашей.
– Александр Сергеевич, дети не ангелы… Церковный сан не мешает быть по-мужски жестким?
– Нет. Я же должен делать свое дело, – во внимательных глазах появляется твердость, в сочном “дьяконском” голосе – металл. Крепкий и надежный, как карельский дуб, директор вдруг убирает с лица обаятельную улыбку, и становится ясно, что у него не забалуешь.
Если упрется, горы свернет, скажет потом о муже матушка Наталья. Характер-двигатель, упрямый и настырный, от отца помора. И “строгий, это мягко говоря”, – от деда.
Судя по всему, Камбалина бросили на светлогорскую школу для усиления – в феврале она засветилась в федеральных СМИ новостью о том, что семиклассник напал с ножом на одиннадцатиклассника.
Вообще, городу, несмотря на статус курортного, с имиджевыми новостями не везет. Из года в год на пространстве интернета для туристов повторяется печальная история о катастрофе. Тема эта для горожан до сих пор кровоточащая. И пройти мимо храма Иконы Божьей Матери “Всех скорбящих радости”, построенного на месте, где в начале 1970-х на детский садик упал не рассчитавший высоты самолет, действительно невозможно.
Плакучая ива у входа, на пороге, как забытая детская игрушка, чей-то грустный пес, а внутри – свечи под фотографиями 24 малышей.
И вдруг такой светлогорский “креатив”. Пока форумы буянили по поводу его назначения, выяснилось, что у отца Александра богатый педагогический опыт, в том числе с трудными подростками. Образование, помимо духовного (Смоленская православная духовная академия) и юридического (Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта), еще и педагогическое (Карельская государственная педагогическая академия) – спецотделение, где готовят кадры для интернатов. Поработал в детском доме и в Центре образования, где учились дети, которые не подарок.
Впрочем, был и завучем в новой и продвинутой в плане всяких модных образовательных штук типа класса виртуальной реальности, православной гимназии в Калининграде. Поэтому и смотрится в коридорах самой обыкновенной, со стенами, выкрашенными масляной краской ядовитых цветов школы чуть ли не столичной штучкой. Ни о каком церковном облачении речи, конечно, не идет: в костюме из тонкой шерсти благородного цвета без галстука – прямо университетский тьютор.
С “рясой” вообще смешной сюжет: противники “попа в директорском кресле” соревновались в остроумии над фотографией священника со школьной линейки на Первое сентября, перепутав его с Камбалиным, который стоял рядом в светской одежде.
Из кабинета музыки раздается не по-детски заунывное “Черный ворон, Что ж ты вьешься…”. Усмехнувшись, директор рассказывает, что успел обидеть кое-кого из старожилов, покритиковав местный старомодный шик: плитку на стенах рекреаций, обилие фикусов и гераней на подоконниках, использование ядреных средств для мытья полов.
“Я из благих соображений, – включает Камбалин свою всесильную улыбку. – Предложил коллегам, как говорят креативщики, “выйти из квадрата”, посмотреть на себя со стороны.
Убогость в деталях, считает, влияет на содержание творческого процесса. “Чему можно научить в классе, где 30 человек, раздевшись, не знают, куда пристроить свою верхнюю одежду? Надо купить специальную мебель! А мне в ответ: будет тесно! Но я все равно купил!” – смеется, как обдуривший родителей мальчишка. И стучится в кабинет, где детей явно больше, чем рассчитано. Третьеклассники бросают примеры и орут: “Нас фоткать будут!” Терзаемый гиперактивностью мальчишка, пританцовывая, кружит по классу, не обращая внимания на директора…
“Еще десять лет назад я не верил в европейский опыт, когда, скажем, ребенок-аутист учится в обычной школе, – размышляет директор. – Но сейчас такие дети есть и в нашей. Никаких коррекционных классов. Интеграция в школьное сообщество”.
Честно говоря, не верю. Герой “Человека дождя” устроил истерику только из-за того, что чуть-чуть сдвинули с обычного места его кровать, а шумные стаи уставших сидеть на уроке подростков готовы снести с ног даже “Алексансергеича”… Как вписываются в эту кучу-малу аутисты?
“Педагог с ними занимается отдельно в комнате психолога. Они гуляют по коридору, сюда, бывает, заглядывают. Просто вот так зайдет ребенок в кабинет к директору, посмотрит, что тут интересного делается, и уйдет. И если в конце концов он не будет испытывать дискомфорта в орущей толпе детей на перемене, то и очень хорошо! Большой плюс нам!” – мечтает Камбалин.
К слову, сразу же после назначения, прошла встреча директора с родителями. Накануне о кадровых перестановках широкую общественность оповестил тогдашний глава администрации Светлогорского района Андрей Толмачев, по-модному, в своей соцсети написал на эту тему пост, мол, в системе образования грядут перемены, а вопросы-ответы готов лично передать новому директору, но “главное -нацеленность на результат, во благо наших учеников”.
Родителей на встрече, на удивление батюшки, интересовали в основном хозяйственные вопросы. Отцы-мусульмане приходили знакомиться прямо в кабинет, но волновались исключительно за успеваемость своих активных отпрысков.
На коляске в Мариинскую впадину
Директор одержим (если это слово уместно по отношению к священнослужителю) цифровыми технологиями, робототехникой и другими модными фишками в современном образовании. Надвинул мне на лоб VR-шлем и крутанул за плечо: сначала перед глазами по кругу побежали люди, здания, машины, потом выплыл Кафедральный собор Калининграда на острове Канта и могила самого философа, отгороженная от злоумышленников решеткой…
“Интересно, когда твоя работа влечет за собой развитие. Класс виртуальной реальности – безусловное развитие. Благодаря ему можно и ребенка-колясочника отправить на экскурсию в Марианскую впадину, – Камбалин как будто кого-то уговаривает. – Я эту тему в православной гимназии начинал.
Искал специалистов по всей стране. В Москве набрел на наших калининградских программистов. Они говорят: отстань, мы делаем только развлекательные контенты, деньги зарабатываем, а образовательные в нашей стране никому не нужны. А я им: готовьтесь, скоро государство именно на них будет деньги тратить”.
Как в воду глядит: такие классы показали этой осенью на форуме “Город образования” в Москве. Очень эффективны, скажем, чтобы проверить знания по астрономии: надеваешь шлем, приближаешься с помощью джойстика к Солнцу и рассматриваешь вспышки!
Виртуально, а значит, и безопасно можно провести и любую химическую реакцию: если в пробирку с бромом бросить кусочек фольги от шоколадки, белый пар повалит в любом случае.
В Светлогорске у отца Александра нашлись весьма мотивированные сообщники. Например, учительница робототехники Наталья Юрьевна. С недоверчивыми московскими знакомцами Камбалина она тоже пересекалась. И даже сумела наладить с ним деловой контакт.
“Продвинутая, – с восторгом говорит директор-батюшка о своем сотруднике. – Заказала квадрокоптер для занятий. Нужен? Значит, будет! Растения полезные удобряют! Вот и я буду инициативных “удобрять”!”
Наука “купи-продай”
– Александр Сергеевич, вас называют бизнесменом…
Отец Александр напрягается: “Ничего себе!” Подумав, предполагает, что это связано со строительством нового храма в поселке Луговое. Приход Рождества Иоанна Предтечи (люди, которые хотят ходить в церковь) есть, Камбалин назначен их настоятелем, а здания нет.
История с ним очень не простая: земля находится в аренде у частного лица, масса юридической волокиты… Без деловой хватки здесь не получится.
Впрочем, “бизнесмен” – все же скорее привет из 90-х, когда будущий батюшка, как полстраны, изучал науку “купи-продай”.
Он рассказывает об этом, ничуть не смущаясь. Были студентами, жена родила, крутился, как мог. Поставил палатку, которая торговала всем подряд: от китайских часов до обуви. Было время неожиданных взлетов и обидных падений. “Смотришь, одноклассник в школе был тише воды, а тут вдруг раз – и поднялся. На чем? А я так не могу?” – вспоминает мутные и опасные для души дни отец Александр.
Брал на реализацию товар из Польши, продавал. Сначала навара хватало на то, чтобы купить хорошей колбасы. В 1993-м, в 23 года купил “копейку”, потом “пятерку”. А потом дело дошло до крутой по тем временам полуспортивной “Мазды-626”. “Как у Листьева, такого же красного цвета”, – батюшка с трудом скрывает мужские “понты”.
– Рэкет пережили? – снижаю градус воспоминаний об “эпохе первоначального накопления”.
– Да, как тогда говорили, “наезжали”. А еще говорили: “Пуля для всех одна!” Приходилось “договариваться”. Искать людей, которые помогали. Сейчас их уже нет в живых, – достигает предельной степени откровенности.
Время ларьков у остановок подходило к концу, когда случилось для многих необъяснимое. Успешный Камбалин почувствовал, что развивать бизнес ему не хочется, и сделал выбор. Узнав, что поблизости есть детский дом, пошел туда работать, даже не спросив, какая будет зарплата.
“У меня был нормальный доход, нормальная машина, нормальная жизнь. Но идти дальше стало неинтересно. Кто-то пошел, и ему пришлось перейти черту… А это уже другие риски и другие грехи”.
Бренд “Ни одной церкви”
Калининградская область у советской власти слыла брендом “Ни одной церкви”. Народ сильно удивлялся, когда видел здесь живого священника.
Только в перестроечный 1985-й добрая верующая женщина отдала под службы свой дом в Калининграде. А в следующем открылся первый в области православный храм Николая Чудотворца.
Приход Крестовоздвиженского храма, где сейчас одним из иереев служит отец Александр, был зарегистрирован только в конце 80-х. Архитектурно он не привычен воспитанному на золотых куполах глазу, и это мягко говоря. Огромный объем бывшей лютеранско-евангелической кирхи разделен на два пространства: верхний храм, отделанный внутри янтарной крошкой, и нижний, очень уютный, где сегодня работает батюшка.
Директорский баритон органичен и в “Отче наш!”, и в проповеди, конечно же, на тему актуально педагогическую, толкующую кусочек из знаменитого богослова и публициста XIX века Феофана Затворника: всю жизнь работайте над собой, над своими вредными и не очень привычками…
Прихожане, а среди них не то чтобы очень много, но есть несколько молодых девчонок, ребят и родителей с детьми, подходят причащаться. Отец Александр исполняет свое дело старательно и аккуратно, а с другой стороны – весело и празднично. Что он говорит очередной мамочке с ребенком на руках, не слышно, но уходит она улыбаясь.
– Вы знаете, что ваш батюшка – еще и директор школы? – ловим ее у скамеечек для отдыха. Катя, одевая уставшего Матвея, от неожиданности роняет шапку:
– Да не похож он на директора: нисколечко не боишься подойти к нему, спросить о чем угодно…
Из алтаря появляется отец Александр, уже снявший иерейское облачение. В верхнем храме, который пронизан светом из огромных “неканонических” окон, говорим о молодости местных церквей и о том, что все они по сравнению с древними храмами “континентальной” России совсем “дети”.
– Да уж, у нас нет мест, где говорят: “Не вытирай пыль – она намолена!” – едко парирует отец Александр. – А если серьезно, конечно, когда посещаешь старые монастыри в России или Литве (мы часто с отцами ездим в Свято-Духов монастырь и в Михново), чувствуется какая-то фундаментальность буквально во всем. У нас же культура верующих людей только формируется. Но меня новые храмы не смущают. Еще лучше самому храм построить, и тогда можно ощутить всю полноту жизни и веры тех людей, которые тебя об этом просили.
Собраться с духом и убрать
Юмор – одна из главных черт Камбалина. И судя по шутке о “намоленой пыли”, запретных тем здесь нет. Вот, например, обняв жену: “Долгая супружеская жизнь приравнивается к монашескому подвигу”. Или о непрямом пути к религиозному образованию: “Я шел в школу и увидел священника. Просто обалдел: такой огромный, как на дореволюционной картинке. С большой бородой и длинными волосами. В школе заявил, что пойду в семинарию. Одна учительница сказала: “Не поступишь, там конкурс большой!” Вопрос на некоторое время отпал сам собой”.
Какие поступки окружающих, настроения, книги и мысли сплелись между собой в голове самого что ни на есть советского пацана (в школе, случалось, и стекла бил, после армии чуть в партию на волне перестройки не вступил), что он сначала пришел к вере, потом крестился и в конце концов стал священником, ответить сложно. Камбалин лишь анализирует застрявшие в памяти картинки. Вот неверующая мама вдруг напоминает: “Сейчас пост”. Или двоюродный брат, которого только что покрестили, учит младшего: “Не Святого, а Святаго духа”.
“Я до сих пор не могу понять, откуда все пришло. В Калининграде не было церквей, а в гостях в Карелии вдруг увидел маленькую, белую, стройную, закрытую. Обомлел, как от встречи с очень важным. Что это было?” –
отец Александр пытается рассказать о трудно уловимой первопричине своей веры.
Назначили директором в Центр образования, а там орудуют какие-то дети Солнца – сектанты. Полно их тогда было в России: чему-то учили, куда-то звали. А здесь такая аудитория: трудные подростки! Обратился за помощью к очень опытному священнику, стал ходить на службу, понял, что не хватает знаний, так все и сложилось. В Смоленской семинарии его, с двумя светскими образованиями, признали не сразу, посматривали косо, пока не получил благословения ходить, как все семинаристы, в подряснике. Но дело, конечно, не в форме.
Расспрашиваю под занавес:
Богослужение и “директорствование” чем-то схожи?
Александр Камбалин: И в том, и в другом случае ты желаешь людям спасения.
Чем, с вашей точки зрения, отличаются общечеловеческие и наши традиционные ценности в образовании?
Александр Камбалин: Пример приведу. Часто на семинарах или тренингах детей спрашивают: “Какие проблемы?” – “Не хочу убирать в квартире”. Европейский совет: “Поговорить с родителями, сказать, что тебе легче пылесосить, чем мыть пол, пусть делают это сами”. Наш: “Собраться с духом и убрать”.
А в вашей школе какой вариант выбирают?
Александр Камбалин: Собраться и убрать, почитая и слушая родителей.
А почему, когда речь не о Калининградской области, вы говорите “в России”, как будто отъединяя себя от страны?
Александр Камбалин: Я себя от России не отделяю. И очень переживал, когда область пытались интегрировать в Европу. Наши дети тогда чаще ездили в Польшу или Швецию, чем в Питер или Нижний Новгород. Полно было проектов типа Общества балтийских стран. Господь управил. Мы люди русские. Но регион, конечно, отличается. И немцы, которые здесь были, ни при чем. Много народу сюда приезжает жить. Чего-то нового хотят и делают. Иначе зачем тогда приезжать?
“Педагог с ними занимается отдельно в комнате психолога. Они гуляют по коридору, сюда, бывает, заглядывают. Просто вот так зайдет ребенок в кабинет к директору, посмотрит, что тут интересного делается, и уйдет. И если в конце концов он не будет испытывать дискомфорта в орущей толпе детей на перемене, то и очень хорошо! Большой плюс нам!” – мечтает Камбалин.
К слову, сразу же после назначения, прошла встреча директора с родителями. Накануне о кадровых перестановках широкую общественность оповестил тогдашний глава администрации Светлогорского района Андрей Толмачев, по-модному, в своей соцсети написал на эту тему пост, мол, в системе образования грядут перемены, а вопросы-ответы готов лично передать новому директору, но “главное -нацеленность на результат, во благо наших учеников”.
Родителей на встрече, на удивление батюшки, интересовали в основном хозяйственные вопросы. Отцы-мусульмане приходили знакомиться прямо в кабинет, но волновались исключительно за успеваемость своих активных отпрысков.
“Все, Саш, сдала я тебя”
Матушка Наталья, красивая, как похудевшая Ирина Пегова, не отстает от отца Александра ни в чувстве юмора (после интервью с “РГ”: “Все, Саш, сдала я тебя”), ни в вере в человека.
Поэтому, извинившись за вопрос, который не принято задавать жене священника, смело спрашиваю:
– Вы бы простили измену?
Ничуть не смутившись, очень легко и уверенно:
– Да. Когда молодыми были и подруги на этот счет переживали, я говорила: лишь бы ему хорошо было. Я думаю, что даже если что-то подобное и случилось бы, это не критично для нашей семьи.
– Не кажется ли вам, что дети в школе сейчас слишком загружены (в семье две дочери с разницей в 18 лет)?
– Нет, не кажется. Я из тех, кто считает, что лучший отдых – это смена работы. Ребенок должен быть занят. По своим детям вижу: даешь им волю чуть-чуть посидеть за гаджетами, какие там книжки, учебники! Все забыто. Но нужно выбирать: школа и еще что-нибудь одно.
– Вы всегда согласны с мужем?
– Да. Но какую стиральную машину покупать, конечно, я сама решаю.
– Какое у отца Александра хобби?
– Фотография и дача. Огород, цветы, помидоры-огурцы. Постоянно что-то копает.