Что читала Царская Семья перед расстрелом. Поговорим о Лескове.
Почему это был слишком личный писатель для Николая II? И в чем венценосная чета повторила историю любви парикмахера и актрисы?
Вскоре после прибытия в Тобольск экс-император открывает для себя Николая Лескова. Осенью революционного года он буквально проглатывает все его собрание, том за томом. 13 сентября пишет в дневнике «начал «Обойденные», уже 16 числа «кончил рассказ «Обойденные» и принялся за «Островитян», а спустя всего два дня взял с полки роман «Некуда». Сначала Романов упивается тезкой сам, потом делится восторгом со всей семьей. Мало-помалу Лесков входит в быт арестованной царской семьи. «Долго гуляли, поиграл с Ольгой в городки и пилил. Вечером начал читать вслух «Запечатленный ангел».
Чем же Лесков так полюбился царю? Почему он, будучи человеком глубоко верующим, не выбрал последним собеседником, например, Достоевского? Возможно, Николая отталкивала наивная идеализация Федором Михайловичем церкви, старчества, русского человека, который всегда ищет и находит Бога. Реальность же была страшнее — в XIX веке христианство будто выветрилось: высший свет от церкви отошел, иконы повыбрасывали, на причастие ходили раз в год, и то ради развлечения, оскудела вера даже в монастырях. И в такой атмосфере зачитываться Достоевским считалось некоторыми (например, религиозным философом Леонтьевым) потерей времени.
Другое дело Лесков. Если и был объективный писатель в императорской России — то это Николай Семенович, сын «дремучего семинариста» и обедневшей дворянки. А там, где объективность, там и любовь народная. Не зря же «русские люди признают Лескова самым русским из русских писателей и который всех глубже и шире знал русский народ таким, каков он есть» (Д. П. Святополк-Мирский).
Ту же проблему религиозного обнищания Лесков отражал фактами, деталями, а не теориями:
«…граф сам в Бога не верил, а духовных терпеть не мог, и один раз на пасхе борисоглебских священников со крестом борзыми затравил».
Это из «Тупейного художника», которого, естественно, Романов читал и как никто понимал. Может показаться странным, но в истории трагической любви парикмахера и крепостной актрисы Николай видел себя и свою жену Александру Федоровну.
И те и другие лелеяли свои чувства среди бездуховности и разврата, и тем и другим общество за их чистоту отомстило. Взять царскую семью. Почти ежедневно каждого из супругов пресса, и даже родственники, обвиняли в изменах.
Николаю II приписывали целый гарем из придворных девиц и актрис (совсем как у графа Каменского у Лескова!). Все так были уверены в порочности Романова, что первым делом после Февраля решили вынести на публичный суд именно его грязное белье. Специально созданная особая комиссия всерьез расследовала «роман» царя с подругой его жены Анной Вырубовой. Но к огорчению следователей девушка оказалась целомудренной. И так во всем, за что бы ни бралась особая комиссия — все сыпалось. Во многом от злости, что не насобирали доказательств для народного суда, Керенский и отправил царя в Тобольск.
Или вот еще лесковская линия, которая была близка и понятна венценосной паре.
«Они, разумеется, были знакомы, и у них образовалось то, что в таковые годы случается, то есть они друг друга полюбили. Но говорить они о своей любви не могли иначе, как далекими намеками при всех, во время гримировки».
Мало кто знает, что Николай влюбился в Алису (будущую императрицу Александру Федоровну) с первого взгляда. Ему тогда было 22 года. И казалось, что ничего не может помешать его женитьбе. Но принцесса Гессен-Дармштадтская отказала. Не то чтобы она в Ники была не влюблена, как раз наоборот, просто не решилась поменять веру. К тому же у отца наследника русского престола были интересы и в других странах, где тоже хватало девиц королевской крови. Поэтому «говорить они о своей любви не могли».
Страдал будущий царь по своей Алисе примерно так же, как парикмахер Аркадий по Любови Анисимовне. Напомним, тупейный художник не мог просто так жениться на возлюбленной, так как право первой ночи с актрисами принадлежало графу.
К слову, именно тогда в жизни Николая появляется 18-летняя Матильда Кшесинская, балерина, актриса — будто сюжет «Тупейного художника» пошел на второй круг. Правда, Матильда для Ники была лишь утешительницей, развлечением, поводом забыть свою Аликс. Когда же весной 1894 года принцесса решилась выйти за будущего русского государя и приняла православие, Николай оборвал все контакты с Матильдой.
Они общались лишь заочно, государь ей помогал, но на их романе была поставлена точка. Все это серьезные историки давно доказали.
Но даже уже замужним Николаю и Александре Федоровне были понятны вышеприведённые лесковские слова про далекие намеки. Потому что личная жизнь у правителей часто отходит на второй план, какая уж тут романтика. «Мы никогда не даем воли выражению своих чувств, когда мы вместе, да это бывает так редко, — писала царица мужу в год двадцатилетия их брака, — мы оба сдерживаемся, взаимно щадя друг друга, и оба страдаем молча, но мне часто хочется крепко обнять тебя и положить твою усталую голову на мою старую грудь…»
В Тобольске Александра уже могла позволить себе обнимать мужа и, положив голову на его плечо, слушать историю двух крепостных, которые любили друг друга до последнего вздоха.
Даже в смертях есть совпадение. Сонного Аркадия зарезал дворник. А в ночь на 17 июля 1918 года сонного офицера Романова вместе с женой и детьми приведут в подвал Ипатьевского дома и, выпустив по ним пули, добьют штыками. Сделают это бывшие дворники, рабочие, простые солдаты. И потом, как и лесковский злодей, они кинутся разбирать имущество царской семьи и будут хвастаться награбленными перстнями в ближайших кабаках.
Но любовь Романовых пережила их, она дошла до нас в дневниках, воспоминаниях, в переписке. Если на основе этого написать роман или снять кино, то получится история посильнее «Тупейного…».
