Александр Васильевич Александров жил в одну из самых сложных эпох в истории нашей страны. Как и многие люди из церковной среды, после революции он оказался перед выбором: продолжать жить по-старому или приспособиться к новым условиям. Он предпочел второй путь, который позволил ему сделать успешную карьеру и дал шанс вписать свое имя не только в историю музыки, но и в историю страны. Деятельность Александрова можно оценивать по-разному, но по крайней мере два вышедших из под его руки музыкальных произведения стали общенародными.

На первый взгляд, биография А. В. Александрова близка биографиям многих его сверстников — бывших регентов, сделавших при советской власти успешную музыкальную карьеру. Родился Александров в крестьянской семье. Его отец прислуживал в церкви и привил сыну любовь к пению. Позднее один из родственников, певший в Казанском соборе, услышал, как поет Александр, и забрал его с собой в столицу. Спустя некоторое время молодой певчий выдержал экзамены в Придворную певческую капеллу. С 1900 года он учился в Санкт-Петербургской консерватории, с 1906 года служил регентом в церкви города Бологое, а позже — в тверском Преображенском соборе.

О жизни Александрова в 1920‑е известно очень мало. В советскую эпоху любые факты, связанные с церковью, вымарывались из его биографии, поэтому даже сейчас изучать этот период по источникам того времени практически невозможно. Известно лишь, что сам Патриарх Тихон благословил его стать регентом хора храма Христа Спасителя, а позже утвердил в должности главного регента Русской Православной Церкви.

Закончив «церковную» карьеру, Александров работал дирижером Государственной хоровой капеллы (1926–1930) и преподавал в Московской консерватории (с 1922 года — профессор). С 1928 года он художественный руководитель первого в стране Ансамбля красноармейской песни и пляски. В 1943 году за руководство ансамблем музыканту было присвоено звание генерал-майора.

Подобно Александрову, другие выпускники духовно-музыкальных учебных заведений успешно работали после революции. Бывший «синодал» Николай Голованов стал главным дирижером Большого театра, его однокашник Николай Данилин возглавлял Ленинградскую академическую капеллу, Павел Чесноков работал в Московской консерватории. Но все это — внешняя канва событий. И Голованов, и Чесноков, и Данилин, находясь на высотах музыкальной иерархии, не особенно стремились вписаться в новую политическую систему. Они были просто музыкантами, увлеченно занимавшимися любимым делом. И от главного — веры — не отказывались. Например, Николай Голованов много лет писал духовные сочинения и никому их не показывал, потому что исполнение этой музыки было бы равносильно социальному самоубийству.

 

А вот Александров был близок власти. Впервые Сталин приметил его, услышав песню «Гимн пятилетке» («Вспомним-ка, товарищи»). Песня была вполне верноподданнической, как и многие другие песни, создававшиеся в 1930‑е — в самый разгар репрессий. Сталину нравилось творчество Александрова, и он приблизил его к себе настолько, что композитор имел право без доклада входить в его кабинет.

Значит ли это, что Александров решительно порвал с прошлым? Об этом судить трудно, но даже если это и так, события прошлого не могли изгладиться из памяти музыканта. Опыт работы в церкви и знания, полученные в капелле, влияли на его работу. Записи Краснознаменного ансамбля песни и пляски времен, когда коллективом руководил Александ-ров, поражают великолепным строем и безупречным звуком. Слушая их, понимаешь, что такой строй пения очень близок манере русских церковных хоров, идеальное воплощение которой — в коллективах Синодального училища и Петербургской капеллы. Неудивительно, что ансамбль производил такое ошеломляющее впечатление на слушателей не только в нашей стране, но и за рубежом. Так русское церковное пение, не имея возможности развиваться свободно, «прорастало» в новой, светской оболочке.

Произведения Александрова-композитора — еще одна загадка. До революции он писал музыку на духовные сюжеты; среди них поэма «Христос воскресе» и симфонические произведения крупной формы. А в бытность руководителем Краснознаменного ансамбля сосредоточился на массовой песне. Такие песни создавали миф о счастливой жизни в СССР, но в их числе них немало шедевров, блестящих по мелодическому вдохновению, лирических и поэтичных. Лучшие из них навсегда останутся в концертном репертуаре, потому что музыка всегда выше любой идеологии.

Песни же самого Александрова скорее всего, будут прочно забыты. В них не проявился ни мелодический дар композитора, ни искренность чувств, поэтому идеологическая подоплека особенно заметна и «торчит» наружу, как ржавый гвоздь. Вообще, это можно сказать почти обо всех произведениях Александрова и поставить на нем крест как на композиторе — если бы не «Священная война». Об этой песне написаны горы книг, и, как это часто бывает, наряду с официальной версией ее создания существует «народная» история. Но не о ней сейчас речь.

Марш с железным, чеканным ритмом и простой мелодией источает настолько мощную энергию, что навсегда врезается в память каждого, кто слышал его хоть раз в жизни. Кажется, что это уже не песня, а нечто большее — сам голос Родины, взывающей о помощи.

Как композитор, до этого создававший бесцветные верноподданнические песни, смог написать такое произведение? Это одна из загадок нашей музыкальной истории и загадок личности Александрова. Но бесспорно одно: сделать это мог только человек, искренне проживавший трагические события тех лет и не отделявший судьбу страны от своей собственной.

С именем Александрова связано еще одно произведение, вошедшее в историю нашей страны, — гимн СССР. История этого гимна тоже сложна и интересна, а произошедшие с ним метаморфозы сродни кульбитам отечественной истории.

Гимн был написан в рамках конкурса, в котором участвовали самые известные поэты и композиторы страны: С. С. Прокофьев, Д. Д. Шостакович… На финальном прослушивании в 1943 году Сталину не понравился ни один из предложенных вариантов, в том числе и александровский. Вождь предложил использовать музыку «Гимна партии большевиков», созданную Александровым в 1938‑м, положив на нее слова С. В. Михалкова и Г. А. Эль-Регистана. На самом деле, в «Гимне партии большевиков» знаменитая мелодия зазвучала тоже не в первый раз. Еще до этого она была использована в песне 1936 года «Жить стало лучше», вдохновленной сакраментальными словами Сталина «жить стало лучше, жить стало веселей».

После развала Советского союза к истории гимна добавились новые штрихи. Современный журналист Константин Ковалев‑Случевский, работавший над фильмом об истории гимнов России, наткнулся на сенсационный факт: оказывается, в архиве одного из капельмейстеров Краснознаменного ансамбля долгие годы хранились ноты офицерской песни Первой мировой и Гражданской войн под названием «Странник». По словам Случевского, мелодия ее оказалась «точной мелодией гимна Советского Союза». Возможно, эта песня и послужила основой, использованной затем Александровым в гимне СССР и его «двойниках».

Есть и другие версии. По воспоминаниям музыканта и журналиста Александра Компанийца, в основе гимна лежит церковное песнопение, созданное Александром Александровым еще до революции. Ноты этого песнопения Компанийцу показывал сын Александрова — Борис Александрович, подкрепив это словами, что «отец, как никто другой, обладал обширными и глубокими знаниями по византийской гимнографии и до тонкости знал православный литургический „обязательный набор“: стихиру, кондак, тропарь, акафист, икос, антифон, припев и славословие, величие и аллилуарий, киноник и, конечно же, гимн».

Был ли Александров автором мелодии или нет, не столь уж важно. Именно он даровал ей долгую жизнь. А способность увидеть и передать настоящее, то, что сохранила в себе народная память, — тоже дар. В музыке гимна заключена огромная сила воздействия, его мелодия — простая, строгая и выразительная — вошла в плоть и кровь практически каждого русского человека. А появилась эта мелодия в среде людей с трагической судьбой, очень хорошо помнивших, какими они были, но не способных оставаться прежними. Такова была и судьба Русской Церкви в XX веке.