Архимандрит Мельхиседек (Артюхин) о «Красной пасхе» в Оптиной, часть 1
В интервью Борису Костенко архимандрит Мельхиседек (Артюхин) рассказал о том, что такое мученичество и может ли быть у христианина предрасположенность к этому. Поделился своими воспоминаниями об убиенных оптинских братьях и мыслями о плодах, которые принесла их трагическая смерть. Вы узнаете, какими в жизни были братья, почему их убийство — это избранничество, и как отцу Василию (Рослякову) еще до монашества удавалось совмещать серьезную спортивную карьеру со строгим монастырским «Уставом».
От редакции: Запись программы от 20 мая 2018 года .
Ведущий:
Борис Костенко
Российский тележурналист, православный публицист
Гость:
Архимандрит Мельхиседек (Артюхин)
Настоятель храма святых апостолов Петра и Павла в Ясеневе и храма Покрова Пресвятой Богородицы в Ясеневе, подворья Оптиной Пустыни в Москве, пресс-секретарь Синодального отдела по монастырям и монашеству.
Борис Костенко. Здравствуйте, уважаемые телезрители.
В эфире очередной выпуск программы «Ориентация» православной социальной сети «Елицы». Она немножко необычная, но вы, наверное, поймете почему.
25 лет назад в Оптиной Пустыни произошла трагедия – от рук фактически сатанистов погибли три монаха – отец Василий, иноки Трофим и Ферапонт.
Архимандрит Мельхиседек. 25 лет назад мы стояли на месте погребения братии так же, как и сейчас. И вот прошло 25 лет, и что мы видим за это время – какие плоды?
25 лет назад, так получилось неожиданно, что здесь присутствовала одна из программ телевидения, возглавлял ее Борис Костенко. И сейчас он снимает меня.
Господь сказал, обращаясь к людям: «Семя жены сотрет тебе главу, а ты будешь жалить его в пяту». Получилось, что братья стерли главу змия. Дьявол думал, что смерть ими овладела, но они сами победили смерть.
Мы с Вами призваны к бессмертию — это наше кредо, наше основание веры, это фундамент нашей веры. И то, что сейчас мы видим за нашей спиной – это 25-летие их Победы. Победы жизни над смертью, победы братии над грехом и тлением.
За молитвой к ним приходят тысячи людей. Как сегодня сказал один из наших братьев — «это Кувуклия Воскресения». Это часовня, свидетельствующая победу жизни над смертью. Она так и называется – часовня Воскресения.
Наше тело, как говорит Апостол Павел «сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное». Братья были как бы «посеяны» в землю: казалось умерли, а на самом деле душой живы у Бога. И я думаю, что сегодня они предстательствуют на небе о Святой нашей обители; о всех тех людях, которые приходят к ним за помощью; о всех кто, познакомившись с их жизнью, старается насколько это возможно подражать их вере.
Мученичество начинается не в момент убиения. Мученичество – это выбор. Есть мученичество, длящееся во времени, – когда человек уже встаёт на путь христианской жизни. Святитель Григорий Богослов однажды сказал: «До Христа не было ничего немощнее нас и ничего сильнее смерти. После Воскресения Христа нет ничего сильнее нас и немощнее смерти». Сегодняшняя Панихида — это торжество Победы жизни над смертью, свидетельство того, что нет ничего сильнее жизни в Боге.
Кто-то из наших поэтов сказал очень мудрые слова: «Владеем мы, владеем мы всерадостною тайной – бессильно зло, мы вечны с нами Бог». Вечен наш Бог, вечны святые и, если мы будем идти путем христианской жизни, нас ждёт ликующая и никогда не кончающаяся Вечность, где по откровению одного из оптинских старцев всегда поют «Христос Воскресе».
Дай Бог, чтобы мы когда-нибудь своими глазами и ушами, своей душой и сердцем увидели эту ликующую Радость и воскликнули друг другу: «Христос Воскресе!» и услышали от всех Святых победоносное: «Воистину Воскресе Христос!».
Последний свидетель
Б.К. Мы находимся сегодня в этой импровизированной студии, и я хотел бы вам представить архимандирита Мельхиседека, настоятеля подворья Оптиной Пустыни в Москве.
Сразу скажу важную вещь — 25 лет назад, я как тогда еще молодой журналист, оказался в Оптиной вместе главным каналом нашей страны — мы снимали с Алексеем Денисовым программу цикла «Русский мир». Мы приехали тогда снимать Пасху в не так давно открытый, но уже ставший известный монастырь. И вот мы попадаем на это ужасное событие.
И может быть последняя фраза перед тем как мы начнем беседу. Когда мы разговаривали спустя, может быть, несколько месяцев, а может быть и год с покойным ныне наместником отцом Венедиктом, он говорил о том, что каждое третье или четвёртое письмо, которое получал монастырь, начиналось со слов: «Видели передачу, узнали о случившемся по телевидению»…
В моей жизни это событие тоже сыграло свою роль. Мы об этом потом еще, возможно, поговорим.
Когда мы с Вами, отец Мельхиседек, встречаемся, я всегда вспоминаю то интервью, которое мы с Вами сделали тогда – 25 лет назад. Может быть, и зрители его помнят. Это когда Вы стоите, а сзади могилу забрасывают землей.
И вот прошло 25 лет. С одной стороны, как один миг. Наверное, мы еще поговорим о том, как это было. Но первый вопрос: лично для Вас эта четверть века со дня событий, свидетелем которых мы с вами были, что значит? Какой след это оставило в Вашей душе?
А.М. 25 лет назад произошло это событие. 18 апреля я с братией был на Панихиде, которая была посвящена убиенным братьям. И видел Свидетельство в виде нескончаемого потока людей, которые приехали в Оптину Пустынь. Причем едут они не только к могилам оптинских старцев, не только к чудотворной Казанской иконе Божией Матери, не только к исторической обители, не только на Исповедь, Причастие, или Соборование, а еще и в часовню Воскресения. Один из наших братьев тогда сказал – это Кувуклия, часовня Воскресения. Часовня победы жизни над смертью.
Свидетельства
Когда там еще находились люди, услышал я такой разговор.
Ехала группа паломников в Оптину, и экскурсовод сказал всем писать записки. Одна паломница решила не писать записки в Часовню, поленилась в общем. Из группы же многие подали записки, чтобы братья помолились. И вдруг, спустя какое-то время, как она рассказывает, снится ей сон: сидит отец Василий на краю могилы и читает записки. Я смотрю, говорит женщина, он поминает имена, и я знаю о ком идет речь, а моих имен нет. Он на меня так посмотрел и обратно читает записки. И женщина про себя подумала: «Ну какая же ты дура! Что ж ты натворила?!»
Есть замечательная восточная пословица: «Я жалею, что пришел поздно, но радуюсь, что не опоздал». О снах святой Иоанн Лествичник говорил, что это вещь довольно тонкая. Если они ведут к покаянию — они от Бога, а если к отчаянию – от дьявола. Ее они привели к покаянию, ей было показано, что духовная связь с Небом, с новомучениками – реальна. Я лично слышал эту историю, когда был 18 апреля в этом году в Оптиной Пустыни.
Мне кажется люди чувствуют и понимают, что ходатайство оптинских братьев реально перед Богом. Что далеко ходить – перед вами живой пример.
Мне приходилось бывать в Оптиной Пустыни и сейчас это тоже продолжается. Наместник Оптиной архимандрит Венедикт, Царство ему Небесное, надеемся, что он на небе перед Богом, управлял огромным монастырем — сейчас это 200 человек братии, 63 священника…
Б.К. Я перебью, а при отце Василии сколько было монахов?
А.М. Около 40 монахов и, наверное, 10-12 священников. Сейчас с подворьями их 63. На тот момент и нагрузка была совсем другая.
И вот чтобы был определённый порядок – таким братством надо управлять – он благословлял ежемесячно приезжать в монастырь с отчетом финансовым, бухгалтерским, юридическим – обо всей работе. Иногда это было легко, иногда не легко, потому что это было с определённым анализом и оценкой. И вот у меня сложилась такая традиция: я сначала шел к оптинским старцам, обходил их, чтобы они управили сердце отца-наместника — чтобы он сильно не напрягался вникать во все подробности, а потом шел к новомученикам. Но бывало, что я пропускал новомучеников, когда нужно было срочно бежать, если звонили, то обязательно была какая загвоздка, какие-то препятствия и проблемы.
Я сам прекрасно на себе почувствовал насколько важна молитва к ним.
И, наверняка, люди, которые во множественном числе приезжают в Оптину Пустынь, эту помощь получают.
Наследие
Еще большое дело сделала книга «Пасха Красная» Нины Павловой. Эта книга не без недостатков, но…
Б.К. Она сделала свое дело.
А.М. Конечно, она собрала воедино разрозненные воспоминания, факты, появилась структура. А потом уже и в Оптиной Пустыни были изданы книги о братьях. Чрезвычайно важно, что это есть – конкретная фактура о том, как пришли к вере, как подвизались, остались их слова, стихи отца Василия, воспоминания об отце Ферапонте и иноке Трофиме. Благодаря этому люди имеют возможность вникать в их жизнь, чего не имели о святых, которые после себя ничего не оставили, а таких очень много.
Б.К. Кстати, новомученики и исповедники Церкви Русской, ведь тоже много о себе не оставили. Следственные дела мало что дают в духовном плане.
А.М. Конечно. А тут собрали. Во что нам нужно вникать, читая «Пасху красную» или «Небесное воинство», чтобы понять откуда это избранничество? Почему именно они? Что такого было особенного в них?
А общее было – это Произволение. Это решимость, о которой Серафим Саровский как-то сказал о том, почему сейчас нет таких святых? Потому что «Христос вчера, днесь и сегодня – тот же», но у нас не хватает решимости. А у братьев она была.
Что такое решимость?
Когда отец Трофим в далеком Тулуне, в Иркутской области узнал, что открыли Оптину Пустынь, он сказал: «Все, я еду в этот монастырь». И вдруг — дьявол всегда строит какие-то козни — он теряет паспорт. Чтобы его восстановить, как ему сказали, нужен месяц.
И тогда он сказал: «В Оптину я хоть по шпалам пойду».
И вдруг на эту решимость приходит помощь Божия. А кстати, он еще и деньги потерял, которые копил на дорогу в монастырь.
Так вот друзья скинулись, появились деньги, и он пошел восстанавливать паспорт. Денбги у него были, и он не скупился. У нас же по русской пословице – «Не подмажешь, не поедешь», я это не приветствую, но на дворе были 90-е годы. За три дня ему сделали паспорт. Почему? Именно благодаря его решимости.
Кто-то из святых сказал: «Для Господа мы делаем один шаг, он делает девять навстречу».
Спорт
Б.К. Мы с отцом Василием учились вместе в институте. Мы были мастера спорта по физической культуре. И вот он, будучи спортсменом, соблюдал посты. Это вообще невероятно…
А.М. Решимость. Есть такой спортсмен – Майк Фелпс, 23-кратный олимпийский чемпион по плаванию. Он рассказывал, что в день он тратил 12 тыс. калорий. Это три курицы и еще что-то. Вот мы с тобой обыкновенные люди – мы тратим в день 3-3,5 тыс. калорий.
Б.К. А Вы знаете, что по калорийности водное поло и гребля – это самые трудозатратные виды спорта. Потом идут пловцы. У нас в пятиборье была трудозатрата по калориям — 8-9 тыс. А у них еще больше…
А.М. А он на гречке проводил соревнования. Говорил, правда, потом, что голова кружилась. Но вот — удивительная решимость.
Потенциальная святость
А.М. Про Ферапонта вспомнилась история.
Жив еще брат, который в день прихода Ферапонта в монастырь, дежурил на воротах. Ферапонт ехал из Ростова. Он оттуда доехал до Калуги, а от Калуги пошел пешком. Почему пешком? Не понятно, автобусы тогда ходили. Но видимо было какое-то желание потрудиться.
Кстати, когда я был в Грузии, мне один местный старожил сказал. Матерь Божия говорит: «Все, кто ко мне едут — это мои гости, а кто ходит пешком по святыням – мои друзья».
Б.К. Даже есть такое, что люди на коленках идут к святыням. Может, это и слишком, но тем не менее…
А.М. Это ради духовно-телесного труда. И вот в 10 вечера ворота должны были закрывать — такое было благословение. Монах, который за это отвечал, видел, что к воротам подошел человек, но подумал, что лучше не впускать, а то придется брать еще благословение, начнется полемика, придется кого-то звать. Он решил их просто закрыть. Монах рассказывал, что увидел, как Ферапонт встал на колени перед воротами и стал истово креститься перед воротами.
В 5 утра открываются монастырские ворота, и монах этот видит, что Ферапонт или еще стоит на коленях или пришел и встал опять на колени.
Это осталось тайной, но если даже пришел, то это уже много. А если остался на коленях, ну это уже… В тот момент это уже потенциально маленький святой.
Канонизация
Б.К. У тех, кто там присутствовал, сразу была такая мысль, может быть, она не канонична, но иноки погибшие за Христа на Пасху… Ни у кого вопросов никаких практически не возникало. И вот прошло 25 лет, и Вы назвали их новомучениками. Я знаю, что официально будут еще какие-то решения, но сейчас на новом уровне начат сбор материалов, пишется икона. Пошло движение в соответствующем направлении.
А.М. Когда начался 2018 год, братия обратилась в Синодальную комиссию, предоставив материалы и свидетельства, жизнеописание. Это определённый канонический и церковный порядок. Самое главное, что Комиссия дала добро на начало этой работы, но при этом по сути она не прекращалась в течение 25 лет. Но на официальный уровень вышла только в этом году.
Б.К. Не знаю кто благословил в свое время – собирать свидетельства о помощи, которую люди получали от братьев.
А.М. Да, есть такая летопись участия братьев в жизни людей, паломников и в жизни самой братии.
Недостойный
А.М. Интересны наблюдения самой братии о них.
Однажды заканчивается первая неделя Великого поста, отмечается Торжество Православия. Трофим тогда был старшим пономарем. Кстати, он помимо этого был страшим трактористом, переплетчиком, дежурным по храму. Тогда в Оптиной Пустыни один человек нес несколько послушаний. Никто не говорил, что устал или перенапрягся. Или как сейчас такое модное слово – выгорание или «припахали».
И вот приходит священник после Причастия и видит, что Трофим берет просфору и говорит: «Ну вот теперь и разговеться можно». Это первая неделя Великого поста, в день Торжества Православия. И тогда священник говорит ему: «А ты что до этого не ел что ли?» И он вдруг неожиданно растерялся, что проговорился — прокололся духовно. И он это в шутку облек – да мы, говорит, привычные. То есть, как будто это так, между делом. И при всем этом старший алтарник все богослужение на ногах, он принимает участие во всем.
Или вот Ферапонт. Мы ведь ходим и не видим многого, может и рясы нам такие даны, чтобы у одних животы прикрывать, а у других – талию. У Вас, вот в пиджаке сразу видно — есть живот или нет, а у нас — ничего не видно. И в этом тоже есть какой-то духовный смысл. Так вот, есть фотографии, когда он без рясы, в одном подряснике. Там двумя руками можно талию обхватить.
И еще о нем есть интересное воспоминание. Говорят ему: — Пойдем в алтарь, поможешь записки читать. А он говорил: —Я на клиросе почитаю, я в алтарь недостоин заходить.
За честь считается помолиться в алтаре, потому что это на самом деле это особое место присутствия Бога. Иоанн Богослов говорит: «Дух дышит, где хочет». Но с другой стороны, когда совершают Таинство Соборования в 5-й молитве там есть такие слова: «Ты, Господи, сподобил возвести меня в великую степень священства, участвовать в Святых Тайнах и служить в алтаре — во что Ангелы приникнуть желают». То есть о чем ангелы мечтают. И когда совершается вход в алтарь, мы говорим: «Сотвори со входом нашим входу святых Ангелов быти». Это не просто действие, это священнодействие. Мы многие вещи не видим, но они реально существуют.
Зная об этой святыне алтаря, Ферапонт сам себя этого лишает. Он понимает на каком он месте находится. То есть это молитва мытаря: «Боже милостив буди мне грешному». Вот это тоже внутренний стержень и фундамент.
Бог открывается не пытливому уму, а смиренному сердцу. Познание сокровенных тайн Божиих лежит не на путях умствования, а на путях исполнения Евангельских заповедей.
Исполняй то, что знаешь, и откроется то, чего не знаешь. Вот эта святыня ему была открыта. Видимо, он уже видел этот святой огонь. Это свидетельство внутренней сокровенной жизни, которая в таких моментах и проявляется.
Когда Бог на первом месте
А.М. Еще интересный момент был. В монастыре всегда толпы людей — и сейчас, и в те времена так было. Так вот он носил скуфейку вот так (надвинув на глаза – ред.) Для чего? Вроде бы я и в монастыре – на людях, и в то же время нет.
На большие праздники глаза его уже было видно из-под скуфейки. У нас сейчас наоборот – от уныния сейчас смотрят телевизор.
Ну, слава Богу, сейчас смотрят социальную сеть «Елицы». Это можно и нужно.
«Спас», «Союз», «Царьград» еще в сетях остался. А в основном – люди от уныния начинают развлекаться. Когда душа не заполнена Богом, она начинает заполняться чем угодно».
И есть такая замечательная поговорка и, дай Бог, чтобы это было нашим кредо, нашим фундаментом: «Когда Бог на первом месте, тогда все остальное — на своем».
Это было характерно для них всех — Бог был всегда на первом месте.
Еще поразительное воспоминание. Один брат жил рядом с кельей отца Трофима. Через тонкую стенку он слышал, что Трофим возвращался поздно вечером, часов в 11 с послушаний, и после этого еще читал длинное монашеское правило. При этом он умудрялся исполнять не только свои многочисленные послушания, но и помогал одиноким дедушкам и бабушкам, которые жили рядом с Оптиной — пахал огороды и прочее.
Б.К. Оно же очень суровое!
А.М. А я перечислю его. Это правило ведет свои традиции с Троице-Сергиевой Лавры, а в свое время Лавра взяла его из Оптиной — из старой дореволюционной Оптиной. Это три Канона – Спасителю, Ангелу Божию и Матери Божией, Акафист Спасителю, по пятницам – акафист Божией Матери, одна Кафизма, две главы Апостольских посланий и одна глава из Евангелие. Но еще в Оптиной была так называемая монашеская пятисотница — это 300 Иисусовых молитв, 100 молитв Божией Матери, 50 Ангелу Хранителю и 50 — всем Святым. На все это уходит минимум полтора часа и более.
И вот он слышит, что Трофим все бубнит и бубнит. Он держался как за стрежень за монашеское правило.
Об этом епископ Игнатий Брянчанинов сказал: «Я не знаю начала иного падения для монаха как оставление им его монашеского правила». И когда в Лавре отец Кирилл совершал мне и братии монашеский постриг, то он давал нам свою заповедь — умри, а правило прочитай.
Трофим с отцом Кириллом связан может и не был, но он соблюдал общее предание отцов. Миряне ведь и то стараются – утренние и вечерние молитвы читают. Он честно и до конца исполнял свой монашеский долг. А не как сейчас многие.
Избранность
Ценно то, что есть материал и есть воспоминания, книги, которые хоть немного рассказывают об их жизни. Они помогают понять откуда у них эта решимость.
Эта избранность Богом их была не случайной.
Некоторые говорят, что их убийство было просто «бытовухой» — шел человек, ему что-то в голову взбрело и… Но нет. Если мы когда-то вернёмся к этой теме, можем вообще об этих истоках рассказать — что двигало убийцей. Не на ровном месте все это было, и как сказал отец Василий: «Мученика делает не только факт мученической кончины, мучеником человека делает произволение и святая жизнь».
Говорят, что монашество — это длящееся во времени мученичество за Христа. На каком моменте оно оборвется не известно. Может ты так и закончится простой и спокойной смертью после инсульта или от ангины, как у отца-наместника. Но все равно это будет мученичество, потому что, как говорил старец Христофор, «монастырь — это не место отдыха, а место подвига».
Когда осознанно пошли на место этого Подвига, тогда они и сделали шаг к этой смерти за Христа. Они были готовы. Решимость была уже в тот момент, когда они переступили порог монастыря.
Б.К. Это самая важная мысль первой части нашей программы. Мы сформулировали то, что люди не совсем понимают. Это именно разговор о решимости, с которой они пришли в монастырь ко Христу.
Первая часть нашего разговора в программе «Ориентация» подошла к концу. Во второй части мы поговорим о миссионерском значении, которое имеет это удивительное по своему трагизму и величию событие, произошедшее 25 лет назад в Оптиной Пустыни.
А.М. До скорой встречи!