В октябре 2017 года Ростовский районный суд Ярославской области вынес приговор по скандальному делу о гибели подростка в Угодническом доме милосердия, который возглавляли религиозные пенсионерки Людмила Любимова, Гузель Семенова и Рифа Гусманова. В православном приюте воспитывались девочки из неблагополучных семей.
Как следовало из материалов суда, женщины издевались над детьми: заставляли много работать, за провинности жестоко наказывали – били, таскали за волосы, сажали на цепь.
В ноябре 2014 года одна из воспитанниц Любимовой умерла от черепно-мозговой травмы. По версии следователей, девочку забили палками. Любимову приговорили к 5 годам колонии общего режима, Семенову – к пяти с половиной и Гусманову – к 12 годам колонии общего режима.
Попробуем разобраться в этом громком деле вместе с общественным защитником одной из подсудимых иеромонахом Макарием (Маркишем).
Иеромонах Макарий (Маркиш) на суде
Актуальный комментарий отца Макария по делу о Мосейцево:
В Ростове-Ярославском окончен суд по обвинению Р.И. Гусмановой, Л.П. Любимовой и Г.Р. Семеновой в связи со смертью несовершеннолетней Тани Любимовой и предполагаемыми противоправными действиями в отношении её приемных сестёр. Следствие по делу заняло полтора года, столько же продолжался суд. Я был допущен в процесс в качества общественного защитника Л.П. Любимовой как гражданское лицо, без каких-либо прерогатив со стороны Церкви, на основании моего опыта работы в области защиты семьи, материнства и детства.
Православный приют в Мосейцево
В 2001-2002 г.г. Любимова, следуя голосу христианской совести, приняла под опеку, а затем удочерила, шестерых новорожденных девочек, от которых отказались матери. Состояние всех детей было отягощено последствиями безнравственного образа жизни их матерей – внебрачных половых связей, венерических болезней, пьянства, наркомании и пр. Любимова прилагала колоссальные усилия к восстановлению здоровья, воспитанию и образованию своих приемных дочерей; но в ноябре 2014 года происходит трагедия, которая стала предметом судебного разбирательства.
Гусманова обвинялась в нанесении тяжких телесных повреждений, которые послужили причиной смерти девочки (ст. 111 УК РФ); все три подсудимых – в причинении физических или психических страданий потерпевшим своими насильственными действиями (ст. 117 УК РФ). Кроме того, Любимова, приемная мать потерпевших, обвинялась в неисполнении своих родительских обязанностей (ст. 156 УК РФ).
Всем троим подсудимым вынесен обвинительный приговор. Гусманова приговорена к двенадцати годам лишения свободы, Любимова – пяти с половиной годам, Семенова – к пяти годам лишения свободы. От наказания по последнему из перечисленных обвинений (один год исправительных работ) Любимова освобождена за истечением срока давности.
Уважая решение суда, защита не может с ним согласиться. По мнению защиты, судом не были должным образом учтены многочисленные доказательства невиновности подсудимых, не были устранены существенные противоречия между предъявленными доказательствами, показаниями свидетелей и потерпевших.
Напомним, что в ходе уголовного процесса все выявленные противоречия и сомнения должны трактоваться в пользу обвиняемых (презумпция невиновности).
Так, например, выводы об обстоятельствах смерти Тани Любимовой сделаны исключительно на основании судебно-медицинской экспертизы и показаний одной её сестры, Лизы. В деле имеется тщательно обоснованное заключение специалиста о дефектах выполненной экспертизы, как по форме, так и по содержанию, о её недостаточности для сделанных выводов. Однако ходатайство о необходимости повторной экспертизы было отклонено судом.
Что касается Лизы Любимовой, то она в наибольшей мере из всех сестер страдала отставанием психического развития, внушаемостью и склонностью к фантазиям. В деле имеются видеозаписи ее допросов, в ходе которых девочка дает путаные, противоречивые, недостоверные и явно ложные ответы; при этом обнаруживаются факты психологического давления на нее с целью получения желательных для обвинения сведений. Последний же её допрос, датированный несколькими месяцами спустя, выполнен без видеофиксации; его протокол четко и лаконично подтверждает версию обвинения. В судебном заседании Лиза отказалась давать показания.
То же самое может быть сказано про обвинения по ст. 117. Они основаны на показаниях сестёр погибшей Тани; видеозаписи их допросов точно так же содержат многочисленные противоречия, точно так же имеются свидетельства о психологическом давлении на них со стороны взрослых, и точно так же лишь последний допрос каждой из них, выполненный без видеофиксации, поддерживает обвинения в ежедневных жестоких побоях. В судебном заседании никто из них допрошен не был.
Показаниями остальных свидетелей по делу эти обвинения не подтверждаются, а опровергаются. Характерны показания врача, тщательно осмотревшего девочек сразу же после изъятия из семьи: никаких следов побоев или иных противоправных воздействий на их кожных покровах обнаружено не было.
Защита и обвинение сходятся том, что Таня Любимова погибла в результате внутричерепной травмы. Защита, однако, имеет все основания видеть в этом несчастный случай: за несколько дней до смерти девочка падала с большой высоты (что подтверждается, в частности, показаниями её сестры Лизы), а симптомы подобной травмы бывают размытыми и слабо выраженными, так что диагностировать её может лишь врач.
В заключение необходимо добавить несколько слов об истоках трагедии.
В 2013 году в специфических «желтых» средствах массовой информации с типичным для них энтузиазмом распространялись «новости» о том, что приемная семья Любимовой – на самом деле не что иное, как бордель для состоятельных педофилов. Любимова была вынуждена обратиться за юридической защитой, и одна из участниц указанной «информационной кампании», некто Онучина, сотрудница «Комсомольской Правды», была приговорена судом к выплате изрядной суммы за распространение таких «новостей».
Любимова и её дети в течение долгого времени были мишенью самого наглого любопытства злонамеренных щелкоперов и самых гнусных инсинуаций развращенной публики: неудивительно, что ход их жизни был нарушен в корне. Дом Любимовой поневоле превратился в осажденную крепость; нормальные повседневные контакты с односельчанами сведены к минимуму – что и подтверждается показаниями свидетелей на процессе.
Если бы не это, не возникло бы повода для кошмарных выдумок о «ежедневных побоях»; травма, девочки, вероятно, была бы во время диагностирована, и она была бы сегодня жива.
