Источник: Правжизнь
Перед тем, как мне идти в армию, мой духовник, архимандрит Венедикт, сделал одну замечательную вещь. Он дал мне переписать свой блокнот, в котором были выписаны основные заповеди из Евангелия и апостольских посланий. Я эту книжку переписал, а потом выучил наизусть. Потом эту книжку еще раз переписал, но в очень сокращенном виде. Не было ни одного полного слова, как оказалось, кроме «Пиво».
Блаженны нищие духом – Блж нищ дух
Блаженны плачущие, яко те утешатся – Блж плач утеш
Носить записную книжку солдату разрешалось вместе с военным билетом. Мало ли, адреса друзей, ребят – это все позволялось. И когда были обыски, то что у тебя было в карманах – военный билет, платок, расческа – это все тоже выворачивалось, но периодически. Во всяком случае так было в нашей части – блокнот был у всех, а содержимое не знал никто. Его просто перелистывали, просто рукописный текст и все.
В армии
В армии
Бдительный прапорщик
Я этим питался и за неимением Священного Писания я проходил эти заповеди. Что-то если забывал, то читал, а так пытался про себя повторять их наизусть, чтобы не забыть. И вот однажды, а воинская часть находилась в лесу, я зашел за какие-то ели, когда были занятия по строевой, открыл эту книжку и начал читать заповеди и сокращенное Евангелие.
Проходит минут пять и вдруг я почувствовал удар по плечу, из рук вырывается блокнот, я поворачиваюсь – стоит прапорщик, держит в руках блокнот, листает и смотрит. А там: кр, пл, шр, блж… И такой он радостный: «Ааа!» То есть, он подумал, что поймал американского или немецкого шпиона. Шифровки, вот что он тут делает! А у меня ужас, думаю сейчас надо будет объясняться.. У нас же были особисты, особый отдел, который был в каждой части. Думаю, сейчас поведут к особисту, начнутся расспросы.
А текст в блокноте был такой: «Плоть бо моя истинно есть брашно, и кровь моя истинно есть пиво». «Пиво» — это по церковнославянски, а по русски – «питие». И вдруг прапорщик читает: «кр.есть пиво». Он: «Аааа! Пиво…!»
Прапорщик подумал, что там какая-то блатная песня. Раздосадованный тем, что у него сорвался отпуск, сорвалась лишняя звездочка старшего прапорщика, бросил мне записную книжку и я скорее поспешил из этого леса, счастливый. И вот это единственное незашифрованное слово «пиво», а по — русски «питие», спасло меня от преследований и санкций на тот момент против меня.
Через три месяца все отучились, и всех с собаками отправили по частям. А поскольку я преступник перед советской властью и государством, что мне нельзя доверить даже собаку, я остался в роте.
Второй срок обучения
Подходит ротный и говорит:
— Артюхин, а ты еще здесь?
-Здесь.
— А тебя в войска не отправили?
— Нет.
Через день он мне объявил, что меня оставляют учиться на второй срок. Ну а чего учиться, если я все прошел? Я начал ходить в наряды, и тут что получается – через три месяца всех набрали новеньких, а я уже там живущий — старенький, расстегнул воротничок, люди армейские меня поймут и хожу такой по роте. А прослужил я только три месяца и уже стал дедом. Конечно, от сержантов как получал, так и получал, но они уже на других переключились. У меня появилась возможность два или три раза за это время, которое я был в воинской части, сходить в самоволку в храм.
Что интересно, лет через двадцать я приехал в тот самый храм и узнал, что это храм в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы в селе Орудьево. А потом я оказался спустя много лет в Введенской Оптиной пустыни, такое вот совпадение.
Храм в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы в селе Орудьево
Храм в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы в селе Орудьево
И оказалось, что кто-то об этом узнал и меня заложили. Через полгода меня отправили в Москву, чтобы потом отправить в войска. Тогда я испугался и понял, что это такой переломный момент в моей жизни, потому что эти полгода я беды не знал, и даже несколько раз имел возможность быть в храме и причаститься. Для человека, который теряет и потом вновь приобретает Тело и Кровь Господню — это просто невероятно. На самом деле, храм Божий – это небо на земле, как сказал наш митрополит Трифон Туркестанов. На его могильном памятнике выбиты такие слова: «Дети, любите храм Божий, храм Божий – небо на земле».
Из этого армейского ада попасть на богослужения, попасть на Причастие, дышать ладаном, а не куревом, слышать «Господи воззвах к тебе, услыши мя!» и «Иже Херувимы», а не этот мат. Это было невероятно, будто оказаться в раю.
Фрески храма в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы в селе Орудьево
На перепутье
Я подумал, что нужно срочно что-то делать. Надо как-то на эту ситуацию повлиять. Участие Промысла Божия – судьба Божия и наше участие в ней. Я снял звездочки с шевронов, я был в шинели и там, где принадлежность к войскам я навесил змеек. А змейки – это символ медицинской службы. Я в Военторге их купил на последние 4 копейки и не имел право их вешать. Я имел бы право носить их, только если бы был фельдшером и узаконен приказом. Я это все сделал самовольно и навесил себе змейки с чашей.
Вскоре приехали так называемые покупатели, и настолько все было наэлектризовано, здесь же судьба решалась. В конце концов взяли одного телефониста и взяли меня, потому что на личном деле была написана специальность – фельдшер. Я же в свое время закончил медицинское училище при институте имени Склифосовского и до армии работал на скорой помощи.
Из личных воспоминаний
Продолжение “Воспоминания о службе в армии” читайте на ЕлицыМедиа
Источник: Правжизнь.ру
