Тридцать лет назад успешная советская журналистка Наталья Сухинина решила пойти пешком в Иерусалим. Паломничество на Святую землю, круто изменило жизнь и мироощущение. Сегодня ее перу принадлежит более 20-ти книг, известных и любимых не только в России, но и в других странах. Книг для вдумчивого и созерцательного чтения. Благодаря любезной помощи руководства издательства «Алавастр» мы с Натальей Евгеньевной сумели поговорить о её произведениях, творческих планах и удивительных встречах на писательском пути.
Писатель и журналист Наталья Сухинина
– Наталья Евгеньевна, из ваших книг я пока прочёл только «Женщину в пестром». Но это очень глубокое произведение! О нём и спрошу в первую очередь. Удивило отношение священников к главной героине – ей пеняли на то, что это она соблазнила отца Глеба. Но из предыдущего повествования это совершенно не следовало. Всё-таки, на мой взгляд, он многие ситуации спровоцировал сам. А его ответственность в книге не раскрыта. Вы считаете себя не вправе рассуждать о священнослужителях?
– Да, это действительно так. Мне не по чину рассуждать – прав священник или не прав, есть ли грех или нет. Если вы обратили внимание, а вы его обратили, образ священника у меня в книге неполный. Я сосредоточила внимание на образе Кристины. О женских характерах имею право рассуждать, как человек многоопытный и поживший.
Это книга, вызвала у меня, как у писателя и христианки, самый большой страх. Я боялась упреков, что «выношу сор из избы», очерняю образ священника. Поэтому проговаривала с духовником возможность написать эту книгу и брала благословение. После выхода «Женщины в пёстром» я не получала открытых упреков, но один раз на встрече с читателями, одна женщина сказала: «Я принимаю сердцем все ваши книги, кроме «Женщины в пестром». Поэтому у этой книги свой читатель, тот кто сталкивается с темой измен и разрушения брака.
Думаю, что на каждом приходе есть один или два таких случая. Я не зря написала, что «книга о том, о чем не принято говорить». Тема измен не из приятных, сильно ранящая сердце и душу. Мне хотелось показать, как страшно прелюбодеяние само по себе. И ещё ужаснее, если в нем замешаны священники. Женщины просто этого не понимают. Ну мужчина и мужчина, как говорится, «с кем не бывает». У всех есть свои искушения. А мне захотелось прокричать: «Остановитесь!»
– Наталья Евгеньевна, кроме темы прелюбодеяния, есть и другие болезненные темы, о которых говорить не принято. Например, об участившихся разводах в семьях священников. И далеко не всегда виноваты они сами. Бывает, уходит из семьи матушка. Например, встретила какого-то состоятельного человека, который может её возить путешествовать, и ей внезапно захотелось красивой жизни. А когда она выходила замуж за будущего священника, почему-то не понимала, что хороший священник своей семье не принадлежит. Или тема пастырских искушений. Часто бывает, что молодой священник поступает на приход, и женщины начинают умиляться, ходить перед ним восторженно: «Батюшка благословите! Ах, как он у нас молится! Он у нас святой!» И у батюшки начинаются искушения тщеславием. Тоже болезненная тема. Вы не думали написать о чём-то подобном?
Писатель и журналист Наталья Сухинина
– Я повторюсь, мне не по чину освещать темы, связанные с духовенством. Даже рассуждать о семейной жизни не имею права, так как моя собственная семейная жизнь – это не положительный опыт, а череда горьких ошибок. Но «Женщина в пестром» взволновала, мне захотелось прокричать: «Женщины, что вы творите». К этой теме я больше не вернусь, потому что очень боюсь назидательности. Поэтому – от греха подальше.
– По «Женщине в пестром» могу сказать, что у вас очень спокойный и вдумчивый взгляд. И для подобных серьезных тем именно такого взгляда сегодня не хватает. Я не знаю больше ни одного из современных писателей, кто бы поднимал схожие вопросы. А это должен быть писатель, потому что архиереи, как правило, с юности монашествующие. Тема семьи – не их тема. Священников, которые бы писали о таком, я тоже не припомню.
– Все же думаю, что больше к таким темам я не вернусь. Если кто-то будет об этом писать, с интересом прочту. Но сама писать не возьмусь. Давайте лучше расскажу о том, какие темы считаю для себя актуальными и важными.
Недавно закончила книгу, которую писала девять месяцев. Кто-то ребёнка вынашивает девять месяцев, а я писала книгу. Очень тяжело она давалась. И если бы я знала, что будет так тяжело, то может и не начала эту работу. Но у меня есть такая привычка, что я обязательно расскажу о планах читателям, и потом уже назад не повернешь, надо делать. Они спрашивают, ждут.
Книга называется «Вера, Надежда, Любовь и буфетчица Соня – повесть о том, что случится обязательно». Это повесть о смерти, которой никто не избежит. Она про трех старушек, которые попали в одну палату: Веру, Надежду и Любовь. А буфетчица Соня приходила к ним со своей каталкой и разносила еду. У каждой героини своя судьба. По-своему складывалась семейная жизнь. Эти женщины не были счастливы по разным причинам, в храм не ходили. Но подходит их последний час, и Господь ставит этих женщин в такие условия, в которых они начинают совершать глубоко христианские поступки. Из просто соседок по палате они превращаются в очень нужных и важных друг для друга людей.
– Получается, все эти женщины смертельно больны?
– Да. Это кардиология, но почти что хоспис. Они по очереди уходят. Я на встречах с читателями всегда говорила, что все мои герои – это совершенно реальные люди. Но вот этих героев, придумала. Потому что у меня была тема – о том, что произойдет с каждым. Это тема радости смерти. Как я могла найти под эту тему людей?
Но, тем не менее, своих женщин я полюбила, и когда мне пришлось их по очереди провожать, долго решала, кто будет первой. Думала: «может быть, они ещё поживут»? В результате получилась большая книга, почти роман. Сейчас жду её выхода, как всегда, с нетерпением и страхом.
– В названии – хорошая аллюзия на христианских мучениц.
– В книге мои героини потихонечку стараются им подражать.
– Наталья Евгеньевна, раз уж мы вскользь упомянули других христианских писателей, скажите, кто ваши любимые авторы? Может быть, вы упомянете и не только христианских авторов? Даровитых писателей современности или прошлых веков, которые вам нравятся?
Писатель и журналист Наталья Сухинина
– Я очень люблю Ивана Шмелёва. Просто не знаю второго такого писателя, который мог одним словом выразить состояние человека. Об этом одном слове можно написать пять страниц, как бы расшифровывая. Это совершенно оригинальный писатель, которого я читаю и перечитываю. Наслаждаюсь талантом и гениальностью и частенько нахожу что-то новое для себя.
Люблю Паустовского. По нему писала диплом, досконально читала все его произведения в молодости. Недавно пришлось перечитать, и я поняла, как по-другому воспринимается писатель спустя годы. Теперь не отказываю себе в радости вернуться к его книгам.
Что касается современных писателей, то очень люблю поэзию костромского священника Андрея Логвинова. Все его сборники – просто глоток чистой воды. Недавно познакомилась с ним лично и очень этому рада.
– Расскажите, пожалуйста, каким вы видите своего читателя? Возраст, пол, образование? Кто он?
– Читатели совершенно разные. Огорчаюсь, когда говорят, что я женский писатель. Мне бы очень этого не хотелось, и я всячески от этого ухожу. Боюсь православной экзальтации, которая, к сожалению, нередко присутствует в женских произведениях. Совсем недавно была в Костромской области, и ко мне подошёл певчий в храме. Он знал что я приеду и сказал: «я так боялся вас читать, так как терпеть не могу все эти женские драмы, но у вас их не оказалось». Меня это искренне обрадовало. Боюсь назидания. Я даже отошла в названиях книг от церковного лексикона. Стараюсь всегда писать честно и не заигрывать с читателем. Вот такая участь у православного писателя: ты пишешь и не знаешь, что в тебя полетит – комок грязи или букет цветов.
– Наталья Евгеньевна, вы можете рассказать о темах, которые вас интересуют сейчас? О темах будущих книг? Вы писали книги о заключенных. Был сюжет о «женщине в пёстром», которая воспитана в современной обстановке и не понимает, где хорошо и где плохо. У нас многие сейчас «в пёстром» – и женщины, и мужчины. Что осталось неохваченным? Может быть, вы хотели бы написать о врачах? Я вижу, что вам близка судьба людей долга – врачей, учителей, спасателей, военных, священников. Кто может стать вашим будущим героем?
– Вы знаете боюсь повторить ошибку, которую совершила с книгой «Вера, Надежда, Любовь и буфетчица Соня». Опять «прокукарекаю» и должна буду отвечать делом.
– А если это рассмотреть не как ошибку, а как некий обет?
– Ну хорошо, есть такой замечательный человек в Хабаровске – Александр Петрынин. Этот педагог много лет руководит центром помощи детям. Знаю его более сорока лет. Когда познакомились, он был юношей с горящими глазами. И мы, слава Богу, не потерялись в этой жизни.
Я о нём писала рассказы, а сейчас поняла, что человек он настолько уникальный и достойный, что заслуживает большего литературного формата, чем рассказ. С удовольствием бы кому-то передала эту уникальную тему, но, во-первых, знаю его больше, чем все остальные, а во-вторых, я писатель. И вот эти два обстоятельства поставили меня перед необходимостью написать о нём книгу.
Думаю лететь в Хабаровск. Он часто бывает в Москве, но надо говорить с детьми, выпускниками, педагогами, которые рядом с ним.
– Из людей, которые много времени посвящают детям, я знаю только двоих. Владыку Лонгина (Жара) на Западной Украине, при монастыре которого действует приют для детей-сирот с тяжелыми заболеваниями. И владыку Филиппа (Новикова) в Новосибирской области, который ещё будучи игуменом много лет окормлял детские дома и приюты Новосибирска. И сейчас, возглавляя епархию, продолжает это делать. Некоторые его воспитанники уже приняли священнический сан. К сожалению, о плодах его трудов тоже мало кто говорит.
– Александр Петрынин даже личную жизнь не мог устроить, потому что не хотел вот этого раздвоения, он всю свою жизнь посвятил детям. Про него можно говорить сутками, потому что это удивительный человек. Именно поэтому мне важно написать о нём книгу.
– Еще хочу спросить вас о черногорском митрополите Амфилохии. Вы очень тепло отзывались о личной встрече с ним. Планируете ли вы посвятить и ему какое-то произведение?
– Беседа с этим человеком была для меня великой радостью. Настоящей, христианской, каковую человек очень редко переживает. Когда пришла весть, что он почил, плакала три дня. Слезы лились бесконечно. Хотя у нас была только одна встреча. Это была для меня огромная внутренняя потеря!
Понимаете, я видела глаза святого человека! Он как будто бы уже находился у Бога! Мне кажется, что там уже всё решено о его святости. Это здесь, на земле, ещё нужно выждать время, поставить печати какие-то, чтоб канонизировать. А там уже все решено. Очень хочу поехать в Черногорию и поплакать на его могилке в Подгорице. Но сейчас такая ситуация в мире, что сложно что-то планировать.
В прошлом году уехала в Черногорию на две недели, а приехала через семь месяцев. И среди этих месяцев была встреча, которая запомнилась на всю жизнь. Но вот книгу о владыке Амфилохии я не напишу, потому что знала его всего один день, а есть люди, которые общались с ним много лет. Не имею права.
– Как вы пишете свои книги? На компьютере или рукописью? В каком ритме? Вы творите каждый день понемножку или ждёте вдохновения и единым духом отписываете несколько глав?
Писатель и журналист Наталья Сухинина
– Я пишу старым дедовским способом – рукой. Когда беседую с героями, никогда не пользуюсь диктофоном и даже ничего не записываю. Мне кажется, это неуважительно к человеку, ведь он раскрывает тебе душу. Мои коллеги-писатели говорят, что я работаю непрофессионально, старомодно. Но переучиваться не буду, пользуюсь компьютером только тогда, когда уже всё написала на бумаге. В процессе набора могу что-то поменять, заменить слово, а потом уже отдаю текст в редакцию.
– Когда происходит эта работа, вы как-то меняете свой привычный распорядок? Больше гуляете? Ограничиваете контакт с людьми, чтобы сосредоточится на книге? Чаще причащаетесь?
– Стараюсь брать благословение духовника на каждую книгу. Мысли о книге долго бродят в голове, живут во мне, а потом в какой-то момент понимаю: нужно писать. То, что я говорю, что писала книгу девять месяцев, не значит, что я трудилась над ней ежедневно. Могла месяц не подходить к рукописи. Возможно, какая-то суета сбивала процесс. Я «непрофессионально» работаю.
– Наталья Евгеньевна, а вы есть в социальных сетях?
– Нет. Но есть издательство «Алавастр», через них я и держу связь с миром соцсетей. А мне лично важно видеть глаза своих читателей. Поэтому предпочитаю встречаться с читателями очно, на творческих вечерах. Люблю проводить их масштабно и красиво: мы стараемся найти большой, красивый зал с удобными креслами, уютными интерьерами, пригласить дорогих моему сердцу творческих друзей. Надеюсь, что эпидемиологическая ситуация не похоронит навсегда этот формат встреч.
Многие мои читатели становятся моими друзьями. А если они мои друзья, то мы постоянно на связи, обмениваемся новостями. Поэтому, когда выходит очередная книга, я жду именно их отзывов и оценок. Для меня это всегда очень волнительно и тревожно.
– Случается ли так, что к вам обращаются люди с просьбой написать их историю?
– Да, очень часто обращаются. Бывает, даже говорят: «Вы должны про меня написать!». А я уверена, что никому ничего не должна. Более того, думаю, что если человек считает свою жизнь выдающейся, это как минимум настораживает.
У меня так много тем, о которых я хотела бы написать, что и на них целой жизни не хватит. Очень люблю свой труд. Ещё со времен, когда работала журналистом. И для меня странно, что за то, что я очень люблю делать, ещё и гонорары платят. Получаешь, расписываешься в ведомости, и думаешь: «Господи да за что же мне эти деньги? Я съездила в командировку и подружились с человеком, который теперь будет всегда в моей жизни».
– Наталья Евгеньевна, последний вопрос! В своих предыдущих интервью вы рассказывали о том, как вступили на путь христианского писателя. Как ходили в Иерусалим, и какое внутреннее преображение с вами случилось. По личному опыту могу сказать, что святые места дают очень большой заряд сил. Именно поэтому и существуют паломничества, как институция. Сейчас вы продолжаете черпать силы в поездках по святым местам? Где вам нравится бывать?
– Я до сих пор люблю путешествовать. Стараюсь себе в этом не отказывать. Сожалею, что не была в Ганиной яме. Как-то не сложилось. Бывала в Верхотурье. Мой нынешний духовник как раз был там настоятелем. Сейчас он вернулся в Троице-Сергиеву лавру, но я к нему и туда в Верхотурье ездила. Совсем недавно вернулась из круиза по Волге на пароходе.
Удалось этим летом пожить в Костромской области, много поездить. Например, была в селе Жарки Ивановской области. Там много лет назад был жестоко убит иеромонах Нестор. Сразу после Оптинских новомучеников. Люди вспоминают, что когда в Оптине произошло убийство иноков, иеромонах Нестор сказал, что очень хотел бы такую мученическую кончину… Там же познакомилась с иеромонахом Иоакимом. Матушка его тоже постриглась в монахини и стала Анной. У этих Иоакима и Анны община для людей, которые страдают алкоголизмом.
В другом месте, в Костромской области, лаврский батюшка опекает слепоглухих детей и молодых инвалидов. Мы с ним сидели на улице, а женщина без ног в инвалидной коляске, летит с открытыми объятиями ко мне со словами: «Наташа, я так люблю твои книжки!» Вы знаете, эти встречи не просто так даются! У меня до сих пор такой стыд за себя, что я не умею так радоваться жизни, как радуется эта женщина, которую вроде бы все должны жалеть, а она счастлива! Такие встречи питают душу.
В этой жизни ничего не надо придумывать, нужно только прислушиваться к Божьему слову.
– Спасибо вам большое за беседу! Как говорил Иоанн Богослов: «Не хочу писать к вам чернилами и тростью, но чаю прийти и говорить устами к устам».
