Религиозные философы и писатели, ставшие свидетелями страшной русской революции, все в один голос сравнивали её с началом Апокалипсиса. Во многом они были правы: большевики действительно хотели устроить конец света. Православного света. Как мы теперь знаем, у них это не получилось, зато новой власти удалось вывести из моря страстей коммунистическое чудовище – террор, расстрелы, лагеря… Как революция ударила по калужским храмам и монастырям, кто пытался сопротивляться антицерковной политике и сколько новомучеников и исповедников дала христианскому миру губерния – об этом и многом другом говорим с протоиереем Андреем Безбородовым, руководителем комиссии по изучению истории Калужской епархии в XX веке и канонизации святых.
Источник: газета “Вера молодых”
– Когда и как пришла Революция в Калугу?
– Революция пришла осенью 1917 года. Сначала местные большевики попытались захватить власть, но у них сил не хватило, поэтому пришлось вызывать из Москвы вооруженный отряд, и они установили здесь советскую власть.
– А как быстро после революции начались гонения против Церкви?
– Грабежи и убийства начались уже в 17-м году, а целенаправленная политика уничтожения Церкви – фактически с 18-го года. Калуга мало чем отличалась от всего российского государства того периода. У нас происходили решения советской власти о закрытии храмов, монастырей. Правда, многим монастырям удалось устоять, потому что обители стали регистрировать себя как сельскохозяйственные коммуны, и получалось, что они-то и есть яркие выразители той деятельности, о которой говорила советская власть – монахи живут коммуной, ничего личного нет, трудятся. Многим монастырям так удалось продержаться. Но были и целенаправленные репрессии. Как, например, репрессиями закончилось процерковное восстание села Корекозево. Оно возникло, когда большевики пришли реквизировать имущество местного Троице-Лютикова монастыря. Что интересно, восстание возглавил фактически комиссар села Корекозево. Это говорит о том, что люди хоть и откликались на пропаганду большевиков, но мало кто понимал, зачем же монастыри грабить. Восстание, конечно, было подавлено вооруженными силами. И ряд крестьян, даже монахов, были расстреляны.
Собор новомучеников
– Можете привести еще примеры, когда калужские монастыри и приходы сопротивлялись?
– Это было в 1922 году. Тогда началось изъятие церковных ценностей, то есть новый этап политики по уничтожению Церкви. Большевики решали несколько задач: планировали экономически ослабить Церковь, пополнить свою пустую казну и, как известно из письма Ленина, в результате этой реквизиции вычислить и зачистить самых убежденных защитников Церкви. Ленин достаточно четко говорит: чем больше такой публики расстреляем, тем лучше.
Вот Пафнутьев-Боровский монастырь. Известно: там долго местное население не разрешало комиссии приступить к изъятию. Они встали цепью и не пускали в обитель. Или во многих калужских храмах было так: когда приходила комиссия, люди собирались и говорили: Сколько вам нужно? Давайте мы снимем с себя серьги, кольца и отдадим вам, только храм не трогайте. Сопротивление было, но в Калуге оно было в основном пассивное, восстаний мы не видим в те годы.
– Но то, что цепью встали – это же не пример пассивной защиты. Это вообще было редко тогда… Лавру, например, никто так не отстаивал.
– В Иваново-Вознесенске было еще подобное. Потом, правда, по стране прокатились судебные процессы, и начались массовые расстрелы по делам, связанным с препятствием изъятию церковных ценностей. В Петербурге были такие процессы, в Иваново-Вознесенске в том же. И они закончились большим количеством расстрельных приговоров.
– Тем, кто хоть немного причастен к Церкви, ясно, что работа над канонизацией новомучеников и исповедников – своего рода подвиг. В одних только архивах можно заживо закопаться, мне кажется. Прав ли я или сегодня, в век высоких технологий, все гораздо проще?
– Кто думает, что в архиве хранится все обо всех – тот ошибается. Это надо искать, и часто поиски похожи на поиски иголки в стоге сена. Часто о многих людях мы узнаем из следственных дел. Потому что в тот период церковная документация практически не велась: Церковь разрушали просто, все было реквизировано, в том числе архивы. Мы не судим о человеке по следственному делу, а на основе этого дела ищем и эпистолярное наследие этого человека, и какие-то личные вещи, и воспоминания о нем. А следственные дела мы откуда берем? Это архив ФСБ сейчас. Да, это закрытая организация, но благодаря договоренностям Московского Патриархата со спецслужбами, Церковь имеет возможность знакомиться с документами, касающимися репрессивной политики советской власти, если они не засекречены.
Впрочем, с бумажными носителями тоже возникают проблемы – многое не сохранилось. Калуга пережила оккупацию, правда, она была не большой, но тем не менее многое погибло. И несмотря ни на что, работа идет, медленно, но мы движемся вперед.
Сейчас 44 человека прославлены в лике святых, которые так или иначе связаны со служением в Калужской епархии. А всего в Русской Православной Церкви более тысячи семисот человек прославлено.
– Когда речь идет о новомучениках, то возникает много острых вопросов. Например, откуда вы знаете, что эти люди были святыми? Ну расстреляли их, но, может, в жизни-то они слыли грешниками… В этом плане, мне кажется, куда легче шла работа по канонизации древних святых.
– Тогда, правда, было легче. Во времена гонений Римской империи на христиан существовало Римское право. Если человек обвинялся в приверженности к христианству, что считалось преступлением, то ему давалась возможность отказаться от своей веры и принести жертву статуи императора или языческому богу. И если мы видим, что человек принял мученическую кончину, значит, соответственно, он не принес жертву.
Что касается истории святых ХХ века, то существует представление, будто во время допросов следователи требовали отречения от Православия. Я не исключаю, что как личная инициатива какого-то следователя это, возможно, было, но в целом никто никакого отречения не требовал. Большевики – это атеистический режим, и их глубина веры совершенно не интересовала. Мы знаем людей, которые под пытками, под влиянием страха отрекались от веры (хотя их не просили), но им все равно часто выносили расстрельный приговор. Это все усложняет работу с документами:
не все расстрелянные в годы советской власти, в том числе и священники, и миряне, могут быть причислены к лику святых. Должно быть безукоризненное поведение и в жизни, и в служении, и во время допросов, он никого не должен сдать…
– Сегодня по поводу новомучеников идут разного рода исторические и духовные спекуляции. Есть даже мнение, что, мол, расстрелы и террор против православных – это наказание Божье за отступление от веры, от царя, от Церкви. И даже говорят – поделом, сами виноваты. Что вы скажете по этому поводу?
– Что значит «поделом»?! Страдали люди совершенно невиновные! И расстреливали-то как раз одних из лучших. Им «поделом» получается было? Революция и репрессии – это итог духовного отступления значительной части общества. Но страдали люди, которые не отступали. И они-то становились часто главной мишенью.
Результат гонений – это то, что из Церкви стали выходить люди, которые к ней относились, скажем так, с потребительских позиций, по сути православными и не были. И Церковь в этом плане очистилась через страдания. То есть во время гонений в Церкви остались люди, для которых она была неотъемлемой частью жизни.
Источник: газета “Вера молодых”
