Поповская журналистика

Отец Георгий из села Горянина получил благословение издавать приходскую газету. Что ж, дело нужное, жить по-старому в век инноваций не годится. Все ближайшие к Горянино приходы уже занимаются издательской работой, чернил, что ли мало в принтере? В соседнем Бобрешово, например, настоятель раздаёт в церкви свою газету «Бобрешовская вера». Другой сосед – настоятель из села Лунино – выпускает «Лунинский трезвон». А Котельниково, которое лежит от Горянина километрах в тридцати, уже читает издание своего батюшки под названием «Тяжкий крест».

Отец Георгий благословение принял с пониманием.

Вечерком батюшка смахнул со стола крошки, уложил лист бумаги, взял карандаш и разлиновал этот лист, обозначив места для лозунга и названия. Потом разметил ячейки для будущих материалов. Всё шло как по маслу, и никакой такой хитростью журналистика не грозила. В правом нижнем углу батюшка оставил немного места для наглядной агитации:

– Что бы этакое туда нарисовать, для людей полезное? От писания бы… Хм… – батюшка наморщил лоб, – О, придумал! Нарисую туда, как пророк Иона перед огромной тыквой удивляется, руки растопырил. И подпись надо: вот, мол, как дóлжно хозяйствовать на земле, с Божьей помощью! Агроном увидит, призадумается.

Чтобы не забыть своего озарения, настоятель спешно набросал контуры будущей агиткартинки – маленького огурцеобразного человечка перед чудовищной тыквой, смахивающей на помидор.

– Так, дальше… Сюда вставим статью про пост, а сюда влепим фельетон про Петровну. Точно! И карикатурку надо, мол, Петровна-то ведьма, – батюшка хихикнул.

Он обозначил крестами зарезервированные площади. Вот, кажется, и всё, первая (она же и последняя) полоса, как будто заполнена. Осталось газету назвать и приступать к писанине.

Отец Георгий почесал карандашом возле уха, посмотрел туда, где должно быть название. Призадумался:

– Так… Какие они вообще бывают эти названия? Так… – он полез в книжный шкаф, извлёк стопку церковных газет, которые уже издаются соседними приходами, разложил их перед собой и принялся изучать:

– Та-ак… Лунинский трезвон… Хм… Трезвон… Так-так… Нет! У самих, главное, и колокольни нету, а туда же – трезвон! Чем трезвонить, лучше б колокольню построили. Тьфу! – батюшка отложил Лунинскую прессу.

– Так, дальше… Бобрешовская вера… – отец Георгий озадачился: неужели в Бобрешово вера не такая, как в его Горянино? Поразмыслил-поразмыслил, да как прыснет:

– А ведь и правда не такая! Таких Вер, какая у них в сельмаге торгует, у нас днём с огнём! – он вспомнил десятипудовую тётку Веру, что занимает половину магазина в Бобрешово и расхохотался, – ох-хо-хо, ох, Бобре… Бобрешовская Вера… Ох… Михайловна… Ох…

Когда отсмеялся, подошла очередь газеты «Тяжкий крест». Батюшка подержал её в руках, припомнил Котельниковского настоятеля, покосившуюся Котельниковскую церквушку, их разорённую школу, развалины телятника, отпевание последней старухи-певчей, лицо тамошнего священника, которого благословили издавать приходскую газету как раз после того, как у единственного в деревне мужика развалился дряхлый чихающий трактор. Творение и правда казалось тяжким, батюшка опечалился и сник.

Фотограф: Андрей Феткулин

Выходило, что название газеты – это больше, чем полдела, и придумать его для своего издания оказывалось непросто.

– «Горянинский благовест» – звучит избито. «Горянинское кадило» – слишком заупокойно. «Горянинская правда» – по-комсомольски. «Вечернее Горянино» – вовсе не церковно.

Кажется, что некое яркое словцо трепыхается птицей где-то поблизости. Кажется, закрой ты глаза и можно схватить его прямо за пёстрый попугаистый хвост и посадить в название. Вот оно это слово, оно порхает то у одного, то у другого уха. Но стоит лишь вскинуть к нему пятерню, как ничего не бывало.

Батюшка даже перебрал в голове названия старых советских газет в надежде на лёгкий и незаметный плагиат, но и здесь – увы. «За рубежом», «Труд», «Известия» и «Гудок» никаким боком не лепились к горянинской жизни. «Литературная газета», «Пионерская правда» и «Советский спорт» тоже.

– Нужно ведь так, чтобы звучало ярко, и чтоб – полезно. Прочёл ты, например, всего лишь название и сразу – слёзы, и сразу душа трепещет. Ну, или прочёл и тут же бросил ругаться. Ну, или пить. И сразу о Небесном царстве подумал… Так-так-так… Стоп! – батюшку осенило, – Ну-ка, ну-ка… А что, если… «Небесное царство», а? – лицо отца-редактора просияло, – Именно, именно! «Небесное царство»! Газета прихода Никольского храма «Небесное царство»! Ух, звучит!

Батюшка обрадовался, расплылся в улыбке. В его голове нарисовалась идиллическая картинка: Архиповна спускается по церковным ступенькам, навстречу ей кума: «Что нонче в церкви раздавали, Архиповна?» А та ей: «Небесное царство, кумушка…»

– Хм… Стоп. Если с этой стороны, то название не годится.

Отец Георгий огорчился, постучал карандашом по лбу.

– Хм… А что если… так: «Ключи от Царства небесного», а? Ну-ка, ну-ка?.. – он попробовал вообразить прежнюю картинку с новыми обстоятельствами: Архиповна спускается с церковной паперти, навстречу ей кума: «Что это у тебя, Архиповна, из кармашка торчит?» «Ключи от Царства небесного, кумушка. В церкви всем сегодня выдают».

Отец Георгий замотал головой:

– Нет, нет, нет. Не пойдёт. Этак, что-то уж шибко двусмысленно. Вроде того, как… Нет, нет…

Журналистика священнику не давалась. Отец Георгий напрягался и успокаивался, изобретал новые названия, морщился и отметал их. Сквозь свои напряжённые думы он глядел в окно. Там, за стеклом искрилось в пруду закатное солнце – храм над прудом ярко розовел. Возле настоятельской изгороди торчал опершись нетрезвый Лукич. Тот самый Лукич, который за глаза поругивал отца Георгия. Тот самый, который, было дело, варил суп из настоятельской курицы, что по недоразумению пробралась на его двор. Тот самый Лукич, который любит выпить и скабрезно поорать, как раз под воскресенье, когда батюшка готовится к службе. Тот, который на все настоятельские обличения отвечает матом. О, сколько же бесценного бисера разбросал перед этим Лукичём отец Георгий! Всё без толку. Видно не мог найти подхода к его спящей христианской душе, не мог её растормошить. Точно так же, как сейчас, с названием газеты, не может найти одного слова, всего одного, которое бы обожгло, отрезвило…

Фотограф: Андрей Феткулин

Батюшка глядел на Лукича и всё думал, думал…

Лукич докурил свою цигарку, высморкался, вытер сопли о калитку отца Георгия и побрёл себе, шатаясь. «Брр!» – батюшку передёрнуло. И вдруг ему показалось, будто он ощутил то неуловимое ёмкое слово, которое возвращает смысл любой потерянной жизни! Он тут же склонился над разлинованным листом и заскрипел карандашом. Название выходило округлым, ощутимым, выпуклым. Вдохновлённый отец Георгий давил на карандаш, выводил буквы отчётливо, жирно. От карандашного скрипа по спине бежали мурашки…

Он выдохнул только когда дорисовал последнюю букву газетного названия. Выдохнул и посмотрел в окно. Оказалось, Лукич не ушёл. Он упал, извалялся в пыли, пытался подняться, вставал на четвереньки и снова падал. Батюшка нахмурил брови и принялся пририсовывать к названию восклицательный знак. Нарисовал, покачал головой, задумался. Нарисовал второй. Попытался было добавить и ещё один, но карандаш сломался. Отец Георгий отправился карандаш наточить, да что-то там с ним замешкался…

За окном собирались тучи. Когда солнце село, тучи совершенно заволокли небосвод и на Горянинскую землю упали первые тёплые капли, запахло прибитой пылью. Мухи перестали жужжать и биться о стекло. Немного погодя небо полыхнуло, и по окрестным полям покатились огромные пустые бочки. Батюшка вернулся с карандашом, распахнул окно. Свежий ветер ворвался в комнату, смёл со стола все плоды приходской журналистики, в которых метко отразились переживания отцов-редакторов, и разбросал бумаги по полу. «Бобрешовскую веру» придавило «Тяжким крестом». Обособленно от готовой печатной продукции, посреди комнаты, приземлился проект нового эпохального творения. Отец Георгий опустился перед ним на колени и дорисовал третий восклицательный знак.

Фотограф: Андрей Феткулин

В свой срок наступило воскресенье.

Денёк выдался хоть куда! Комбайны вышли в поле ещё до зари – уборочная стартовала. Из церковных окон хорошо гляделось, как сельхозтехника маленькими красными букашками расползлась по дальнему золотистому полю. Батюшка вдохновенно служил. Радовался лету, солнцу, жизни – щедр Господь и многомилостив! Когда отошла обедня, певчая бабка Нина, как всегда, взобралась на колокольню и провожала трезвоном всех пятнадцать нынешних прихожанок до самых дворов. Как и мечталось отцу Георгию, старенькую Архиповну повстречала кума. А у Архиповны, как раз, глядела из кармана замечательная свежая газета, которую по рисунку отца Георгия сверстал батюшкин сын и распечатал её на ветхом принтере.

В этой газете всё было, как и планировалось: и пророк Иона с тыквой, и статья про пост, и колкий фельетон про Петровну. Жирное название газеты «Царство тебе небесное!!!» лоснилось и пачкало пальцы гадкой синей краской.

Фотографии: Андрей Феткулин