«Он вовсе не был лакомка, он даже, думаю, не ценил и не хорошо постигал тайн поваренного искусства; но на иные вещи был он ужасный прожора. Помню, как в дороге съел он почти одним духом двадцать персиков, купленных в Торжке. Моченым яблокам также доставалось от него нередко», – П.А, Вяземский, близкий друг Александра Сергеевича Пушкина.
В 1830 г. Пушкин встречался с дедом Натальи Николаевны в Полотняном Заводе и вел переговоры о приданом. В 1834 г. — проведал семью, задержавшись на две недели. Попробуем реконструировать кулинарные предпочтения семьи Гончаровых и представить, чем потчевали поэта в дни его кратких визитов. Фонд Гончаровых, хранящийся в Российском государственном архиве древних актов, дает нам такую уникальную возможность.
Любимое варенье Александра Сергеевича
А.О. Смирнова-Россет в своих воспоминаниях о Жуковском и Пушкине рассказывала, что самым любимым деревенским вареньем Пушкина было крыжовенное: “На большом круглом столе, перед диваном, находились бумаги и тетради, часто несшитые, простая чернильница и перья; на столике графин с водой, лед и банка с кружовниковым вареньем, его любимым”
Варка крыжовенного варенья была делом сложным и хитрым. Вот как об этом говорит рецепт тогдашней “сельской энциклопедии”: “Очищенный от семечек, сполосканный, зеленый, неспелый крыжовник, собранный между 10 и 15 июня, сложить в муравленый горшок, перекладывая рядами вишневыми листьями и немного щавелем и шпинатом. Залить крепкою водкою, закрыть крышкою, обмазать оную тестом, вставить на несколько часов в печь, столь жаркую, как она бывает после вынутия из нее хлеба”.
После этого крыжовник ожидали другие многочисленные операции, в результате которых он должен был превратиться в “пушкинское” варенье. Но есть ли у нас какие-либо основания считать, что в имении Гончаровых поэт мог попробовать свое любимое лакомство? Да, есть. “Записка клюшника” точно указывает, что использовался именно этот рецепт: специально для варки крыжовенного варенья из погреба выдавалась крепкая водка.
Заморские фрукты на русском столе
Ананасы и персики на столах дворян той эпохи отнюдь не были редкостью. Марта Вильмот, ирландская путешественница и мемуаристка, вспоминала “…обеды, на которых подаются всевозможные деликатесы, плоды совместного труда природы и человека: свежий виноград, ананасы, спаржа, персики, сливы”. И описанный обед происходил зимой, в Москве, в 26-градусный мороз! Где же выращивалось все это великолепие? Ее сестра, Кэтрин Вильмот, отвечала на этот вопрос: “Теплицы здесь — насущная необходимость. Их в Москве великое множество, и они достигают очень больших размеров: мне приходилось прогуливаться меж рядами ананасных деревьев — в каждом ряду было по сто пальм в кадках…”
В Полотняном Заводе, как известно, тоже была оранжерея, до наших дней не сохранившаяся, где выращивались ананасы, абрикосы, виноград, лимоны и персики, подававшиеся на стол и отправлявшиеся на варку варенья. Масштабы, в которых в имении выращивались экзотические фрукты, впечатляют. Только за май-июнь 1839 г. в оранжерее созрело 65 ананасов. За эти же два месяца с деревьев в оранжерее Гончаровых было снято 243 персика и около пятисот слив, которые подлежали тщательному учету и записывались в хозяйственные книги поштучно.
Меню семьи Гончаровых
Так какие же блюда готовились на кухне Полотняного Завода и подавались к господскому столу в 1830х гг.? Ответ на этот вопрос дает кухмистерская книга — ценнейшая находка, позволившая изучить меню и вкусы семьи Гончаровых. Вопреки ожиданиям эти вкусы оказались очень простыми, если не сказать скромными. Вот несколько наиболее типичных обеденных меню, которые повар планировал заранее и составлял к ним список необходимых продуктов:
18 февраля. Уха горячая, пироги, холодный винегрет, осетрина под соусом, на горячее — лещ, десерт — сладкий пирог.
19 февраля. Щи горячие, пироги, холодная белуга, ботвинья, соус, котлеты, жареный лещ, на сладкое — левашники (маленькие пирожки с ягодой, жареные в масле).
20 февраля. Постное: щи, пироги, холодная белуга, соус соте, оладьи постные, кашка молочная. Скоромное: суп казацкий, холодная осетрина под соусом, макароны, на сладкое — миндальный торт.
11 апреля. Щи кислые, пирожки с рыбой, холодный язык, соус зеленый, жареная говядина, хлеб, заварные кольца.
Готовились кислые щи и уха, весной — щи из крапивы; вторые блюда обычно состояли из жареной рыбы, холодного мяса, котлет, макарон. Все это подавалось на стол под различными соусами. На десерт повар пек пирожки с самой разной начинкой, плетенки, торты, делал крем и мороженое.
Начали входить в дворянскую гастрономическую моду макароны. Привозили их в то время из Италии: особенно славились неаполитанские, которые подавались с пармезаном. Пушкин в письме к своем другу, библиофилу и библиографу С.А. Соболевскому писал:
У Гальяни иль Кольони
Закажи себе в Твери
С пармезаном макарони
Да яишницу свари…
Современники утверждали, что “варить хорошо макароны — великое искусство!” Вот какой рецепт могли прочитать хозяйки в 1826 г.:
“Отвари макароны в бульоне с солью, перцем и тертым мускатным орехом, и коль скоро они будут свободно подаваться под пальцами, вынь их и переложи в кастрюлю с коровьим маслом, наскобленным сыром пармезаном, крупно толченым перцем и малою долею сметаны. Когда сыр распустится, положи макароны, обсыпав их тертым мякишем белого хлеба, смешанным с тертым же сыром; облей растопленным коровьим маслом и дай зарумяниться в печи под разогретым противнем, или водя над макаронами железной раскаленною лопаткою”.
Обыденная, повседневная жизнь Полотняного Завода была похожа на жизнь любой русской помещичьей усадьбы той поры. Крепкое хозяйство обеспечивало семью всем необходимым, и если бы не безрассудные поступки деда Натальи Николаевны, хозяйство приносило бы доход и служило надежным пристанищем. “Боже мой, — писал Пушкин жене в июне 1834 г., — кабы Заводы были мои, так меня в Петербург не заманили бы и московским калачом. Жил бы себе барином… Ух, кабы мне удрать на чистый воздух…” Это был спокойный, теплый, домашний мир российской провинции, мир, к которому Пушкин стремился все свои зрелые годы, но так и не смог его достичь.